Но всё же, её слова меня задели. Укололи куда-то под рёбра, в очередной раз напоминая о моей бесполезности. И ненужности. Даже для родной по крови бабушки оказалась ценнее ученица.

Это было ожидаемо. Но всё равно почему-то тошно.

***

– Ваше наказание вам понятно? – собственный голос слышался Реоне как из трубы.

– Да, госпожа Реона.

– Да, госпожа-наставница.

Жрица поморщилась. Кира согласилась почти радостно, тогда как голос Мии… Звучал эхом двадцатилетней давности. Именно таким тоном Кармель выражала своё несогласие с наказами матери. Чуть более высоким, звенящим от злости, но в остальном – идентичным.

И обращение это дурацкое. Кармель тоже всегда произносила это едкое «госпожа-наставница», отгораживаясь им как стенкой.

Раздражающе.

Оно и в исполнении дочери задевало, но сейчас… Из уст Мии это звучало, как самая едкая из насмешек. Слишком точной была фраза, слишком совпадала интонация. И даже взгляд из-под ресниц был один в один. Сейчас любой опознал бы в Мие пропавшую некогда дочь жрицы.

– В таком случае, подойдите друг к другу и принесите свои извинения, – чуть резче, чем планировала, произнесла Реона.

Кира если и удивилась, то не сильно. Она знала наставницу дольше и успела привыкнуть к её резкости… Да и к властности, не предусматривающей отказа, как сейчас, тоже – хотя в таком состоянии девчонка могла видеть Реону всего-то пару раз.

Реакция Мии отличалась. Это было ожидаемо. Вот только отличалась не так, как могла предположить женщина.

В глазах принцессы не полыхнуло злостью или гневом, как это произошло бы с Кармель. Там не было даже обиды, которую Реона могла предположить. Только горечь и принятие. Показательная покорность и ощущение отстранённости.

Реона недовольно поджала губы, и скрестила руки перед собой, всем своим видом демонстрируя ожидание.

– Мия. Я – жду.

Она и так дала слишком много возможностей для неё. Преступив через собственные принципы, трижды задала вопрос, давая возможность признать свою вину, покаяться – так, как это сделала Кира. Но подобная вера в свою непогрешимость… Это выходило за всякие рамки.

Она сама себя уважать перестанет, если даст сейчас слабину. Хватит. Она в своё время поступила так с Кармель. Позволила ей потешить свою гордость, а в итоге это привело к тому, что единственная дочь сейчас лежит бездыханна в чужом склепе. И даже покровительство Арион не уберегло её! Но с внучкой подобную ошибку она совершать не собиралась.

***

Я смотрела на Реону и не могла поверить. В то, что слышу. И в то, что вообще могла поверить, будто между нами могут быть какие-то родственные отношения.

Даже Его Величество Лерион проявлял ко мне больше родственных чувств, чем сейчас Реона. А я ведь всерьёз думала, что здесь всё будет иначе. Что здесь – у меня будет семья…

Прикрыв глаза, я сделала глубокий, незаметный вдох. Как обычно, когда надо было сказать какой-то комплимент неприятному человеку. Всё привычно. Всё как всегда. Всё так, как и должно быть для «несуществующей» принцессы.

– Я приношу свои извинения, Кира.

Я произнесла это с дежурной улыбкой, с идеально прямой спиной, глядя рыжей в глаза. Без уточнений о том, за что именно я извиняюсь.

Потому что моей вины нет. Это знаю я. Это прекрасно знает Кира. И… Скорее всего, в это никогда не поверит Реона.

Потолок не упал на землю, солнце не заглянуло в окна, взгляд жрицы не потеплел ни на каплю. Только у меня внутри поселилось гадостное ощущение, что я предаю себя. Но его я проглотила.

Принцессы должны уметь смирять свою гордость. Даже если от этого зависит не их жизнь, а всего лишь комфорт этой самой жизни. Но сейчас уступить… Было разумным. Логичным. Хоть и неправильным.

– Мы обсудим твоё поведение позже, – негромко произнесла Реона, подойдя ближе.

Она прошла мимо меня, к статуе. И осталась там, подняв голову в безмолвном обращении к богине.

– Ты – проиграла, – с усмешкой произнесла Кира.

Я не ответила. В конце концов она права. Ведь извиняться в итоге пришлось только мне.

– Мия, обед готов.

Прозвучало чересчур сухо, и я лишь поморщилась, с досадой откладывая книгу.

Есть не так уж хотелось, но обострять конфликт не хотелось ещё больше. Зря я позавчера понадеялась, что за ночь женщина успокоится и будет готова меня выслушать. По ощущениям за прошедшие сутки она наоборот, обозлилась на меня ещё больше и отгородилась.

Как будто мы чужие люди-оборотни. И как будто я в самом деле всего лишь приблудная нахлебница, которая не умеет быть благодарной.

Чувство неприятное. Но в то же время… Ровно тоже самое я ощущала большую часть времени, проведённого в замке. Привычное. Разве что немного обидно. Я всё же надеялась, что здесь будет иначе. Зря, очевидно.