— Вы хотите услышать честное мнение? — улыбнулся я.

— Ну, за другим бы я не приходила.

— Милана Корнеевна, тогда слушайте, — пожал я плечами. — Слишком много совпадений связано с вашим появлением. Возможно, они всего лишь случайные, но я не верю в подобные случаи. Вы появились из Омута, причем смогли выбраться из него живой и невредимой. Вы пытались обаять всех в поместье и, кроме меня, у вас это получилось. Вы не едете домой или к тете, но всеми силами пытаетесь остаться рядом с нами. Вы ведете себя вроде бы как аристократка, но не рассказываете о своём прошлом и предпочитаете переводить тему разговора на другое. А выстрел в татарина? Не каждый профессионал такое сделает и так просто. И это мелочи, но то, что вы не фотографировали себя ни разу, хотя ваши социальные сети пестрят всевозможными случаями жизни… Какая женщина удержится от того, чтобы не похвастаться перед своими подписчиками утренним пробуждением или полезной едой?

— Скорее всего, это просто совпадения. Что касается оружия и прочего — я уже говорила, что прошла неплохую школу выживания. Близость к татарам заставляет: ведь лучше всю жизнь проходить с мечом и не применить его ни разу, чем встретить врага и оказаться без меча! — проговорила Мамонова. — А что не фотографирую… Я не хочу открывать то, как живет царевич и его друзья. Это же ваша личная территория жизни. Я не могу на неё покушаться. А в остальном… Ну это как-то притянуто за уши, вы не находите? Может, вы просто женщин не любите?

— Госпожа Мамонова, — посмотрел я в её глаза, чуть отдающие желтизной. — Скажите, а зачем вы затеяли эту аферу с колье? Ведь это вы подкинули его в мою спальню, не правда ли?

— Я не понимаю, о чем вы говорите, — захлопала она глазами. — Может, это у вас нервы сказываются, но я всеми силами пытаюсь помочь, а вы…

Вот теперь можно было бы ещё и слезу подпустить, что она и сделала. Даже всхлипнула. Вот актриса…

Я же вздохнул и покачал головой:

— Не надо слёз. Сердце моё вам всё равно не растопить, только зря потратите воду. Вы же не просто так стояли у окна, когда к нам пробрались Ночные Ножи? Вы смотрели на наш разговор, может быть, фиксировали происходящее…

— Так это были Ночные Ножи? Я в ту ночь услышала какое-то шевеление внизу, но побоялась выходить. Всё-таки чужой дом — чужие правила, — прерывисто вздохнула она, а потом отерла показавшуюся на глазах влагу. — Когда же выглянула в окно, то увидела вас и тех мужчин. И да, я видела, как вы спокойно шли. А если всё спокойно, то не стоит и соваться не в свои дела, поэтому я не стала выходить из комнаты… И постеснялась спросить о ночных гостях, мало ли какие дела могут быть у царевича.

— Слишком всё у вас гладко выходит. А что такое вы добавили в чай, госпожа Мамонова? — спросил я с улыбкой. — Первый раз такой странный аромат чувствую.

Я в это время начал смазывать клеем новую веревку. Она должна будет приклеиться к длинным гвоздям, а внутри

— Те Гуань Инь, — сквозь слёзы улыбнулась она. — Нашла китайский улун на рынке, вот и решила заварить. Но если вы боитесь, что я вас отравлю, то…

— Я не боюсь отравления. Однако, чай ваш пить не буду. Сейчас я нахожусь в состоянии медитации для концентрации, поэтому никакой пищи не приму.

— Зря, весьма хороший чай, — пожала плечами Мамонова.

Может быть, она даже хотела добавить, что Годунов и Ермак тоже этого чаю отведали, но не стала.

— Надеюсь, что я удовлетворил ваше любопытство? — спросил я с явным намёком на выход.

— Почти, — сказала княжна. — Вот только меня ещё один вопрос волнует — а почему вы взялись за это дело и не обговорили вопрос с оплатой? Ведь видно же, что у него рыльце в таком пушку, что дед Мороз позавидует.

Я вздохнул. Посмотрел на неё. Она сделала заинтересованное лицо. А может и в самом деле интересно?

— Дети там… женщина… Я просто не могу иначе. Я бы понял, если бы такое сделали татары, но ведь свои же и у своих… И в такое трудное время. А что до купца… Дети за родителей не отвечают.

— Как вы со своим отцом?

Нет, это надо прекращать. Пусть с Годуновым болтает или с Ермаком. У меня же другие дела есть — вон и занавеска колышется, знак того, что Тычимба вернулся.

— Княжна, я удовлетворил ваш интерес? — поджал я губы.

— Вполне, господин Рюрикович. Извините, что отняла ваше время. И не переживайте за меня во время ночной вылазки — я достаточно тренирована, — она улыбнулась, собрала чай и вышла с подносом.

В дверях она остановилась и задумчиво проговорила:

— Вы очень интересная личность, господин Рюрикович. Я раньше думала, что царевичи заносчивые и говнистые, но сейчас… Вы разрушили мой стереотип. Вы какой-то простой, как будто из народа. И болеете за народ, вон, даже цену не спросили у купца. Бессеребренник вы какой-то, как будто блаженный.

— Вот только дураком называть меня не надо, — улыбнулся я в ответ. — Я другак, а это иное. Отдохните, Милана Корнеевна. Сегодня будет трудная ночь.

Она склонила голову в легком подобии поклона, а потом вышла. Я подождал полминуты, а после спросил негромко: