Похоже, что говорили о причине нашего дела. Я выждал нужное время, пока они прошли мимо, затем продолжил свой путь. Я прошел мимо нескольких комнат, за одной из них послышалось шевеление, тонкий кашель. Вроде бы тут…

Отмычка не подвела и на этот раз. Бесшумно открылась дверь, я проскользнул внутрь. Внутри на кучках брошенного тряпья лежали два мальчонки лет десяти. Они спали, подложив ладони под голову. Судя по тому фото, которое показывал купец, это были они.

Подойдя к одному из них, я тихо тронул его за плечо. Он распахнул глаза и собрался было закричать, когда увидел в неровном свете фигуру в темной одежде. Пришлось закрыть ему рот ладонью.

— Тихо, мальчик, — прошептал я. — Я пришел спасти вас. Я от вашего отца, Пантелеймона Васильевича. Сейчас я уберу руку, и мы тихонько поговорим. Согласен?

Мальчишка перестал дергаться и кивнул.

— Где ваша мама?

— Её вчера вечером увели. Сказали, что скоро она вернётся, но потом нас заперли, а её… Её не вернули, — тихо прошептал мальчик.

— Хорошо. Ничего не бойся, с вами ничего не случится, я тебе обещаю, — проговорил я. — Я найду вашу маму и вернусь за вами. Ты же должен будешь охранять сон своего брата и не будить его. Согласен?

Мальчик кивнул. Я пожал ему руку и двинулся на выход. Предстояло найти ещё его мать, а потом вывести всю троицу наружу. В деле выхода должны будут помочь Годунов и Токмак. Если ещё не поднялась тревога, то их ещё не обнаружили, а прикрытие они должны предоставить знатное…

Мальчишки остались в темноте. И хорошо ещё, что очнулся один из них. Если бы проснулись вдвоём, то я мог бы и не успеть сдержать испуганный мальчишеский крик.

На память пришел эпизод из моего прошлого. Прошлого, где из рыхлого теста под названием Иванушка начали выковывать стальной гвоздь под названием «ведарь». Вспомнился тот эпизод, где набранных мальчишек тестировали на мужество.

Тогда пацанов по одному отводили в лес и заставляли всю ночь стоять с чашкой воды в одной руке и яблоком в другой. Царевич — не царевич, дворянин — не дворянин… на звания всем было насрать — мы были учениками ведарей. Третьи сыновья, которым «повезло» родиться другаками…

Меня тестировал ведарь Воложбырь, старый и кряжистый мужик, похожий на корявый пень, выкорчеванный ураганом. Правда, двигался этот старик в бою так быстро, что глаз не успевал за ним следить. Может, поэтому и дожил до седых мудей, а не сгинул в среднем возрасте, как многие ведари, теряющие скорость.

Мы долго шли по лесу. Так долго, что перестали слышаться любые звуки человеческого существования. Сквозь густой полог проглядывали далекие холодные звезды. Луны в тот день не было, это я четко помню. Также помню, что лес жил своей жизнью. Из-под ног пару раз выскочили мыши, в ветвях слышался перестук ломающихся палок, ветер шуршал в листве, как будто выискивал себе ужин. Мы остановились возле высокой пушистой ели. Она далеко раскинула свои лапы, облепленные паутиной, и сама напоминала этакого кошмарного паука из Бездны, который вот-вот схватит тебя за жопу.

— Чтобы подтвердить то, что дух в тебе есть, что не струсишь в страшную минуту, не подведешь боевых товарищей надо тебе, Ивашка, простоять целую ночь в лесу. При этом не дергаться, не есть и не пить. Будешь один, будешь в темноте, а ещё вот, — Воложбырь вытащил из кармана широкую ленту и завязал мне глаза. — Ни в коем случае не снимай ленту. Как бы страшно не было — не снимай! До самого утра!

— А как же я узнаю, что утро пришло? — спросил я тогда. — Ведь не видно же ничего.

— Я сам за тобой приду и сниму. И узел завязал тебе особый — если снимешь, то обратно не затянешь.

— А если сниму?

— Тогда пойдёшь на все четыре стороны. Значит, к службе ведарской ты не готов. И нам такой боец не нужен.

— А если меня съедят?

— Тогда завтра у в столовой будет на одну порцию больше. Делов-то… Стой и терпи. Всё понял?

Признаться, мне тогда было страшно до жути. Хотел ещё поговорить с ведарем, ощутить рядом живое существо, но… Я должен доказать, что мужчина и что мне не ведом страх.

Я кивнул:

— Всё понял. Стою, не двигаюсь, не смотрю.

— Вот и хорошо. Тогда до завтра.

У меня получилось удержаться от пожелания скорейшего возвращения. Я остался стоять. Слышал удаляющиеся шаги, лёгкое кряхтение старика, а потом… потом остался только ветер в листве, стук веток, скрип деревьев, уханье пролетающих мимо сов и далекий волчий вой.

Я боялся сделать шаг вперед, но и оставаться на месте казалось еще более жутким. Холодный ветер пробирал до костей, заставляя ежиться и подрагивать. В голове мелькали образы сказочных чудовищ, которых я слышал в рассказах бабушки. Казалось, что каждое дерево скрывает за собой невидимого врага, готового наброситься и разорвать на куски.