— Понял. Работай по Мамоновой.

— Будет сделано, господин.

Дальше я быстро перешел в режим рывков. Рывок. Вдох. Рывок. Выдох. Рывок. Вдох. Рывок. Выдох.

Со стороны могло показаться, что какая-то фигура мерцает на поле. То есть только что темное пятно появилось со стороны леска, тут же исчезло и появилось в другом месте, ближе к поместью. Потом также исчезло и появилось вновь, но уже на пять метров ближе.

И вот я уже сливаюсь со стеной…

Человеческому глазу трудно уследить за подобными перемещениями, но вот камеры могли зафиксировать, поэтому их и понадобилось отключить. Почему у меня было только полторы минуты? Потому что этого времени хватало только-только на то, чтобы поднять тревогу. Это опытным путём днём выяснил Тычимба.

Тишина ночи окутывала особняк, стоящий чуть вдали от городской суеты. Лунный свет едва пробивался сквозь плотные облака, освещая порой самые высокие точки крыши и тонкие ветви деревьев, окружавших здание. Дом Жгута казался спящим, но внутри него кипела жизнь: охранники патрулировали территорию, камеры наблюдения следили за каждым углом, а датчики движения реагировали на любое движение.

У меня оставался узкий коридор возможностей. Закинув крюк с веревкой на край стены, я взлетел подобно белке, спасающейся от хищника.

Я двигался плавно и бесшумно, словно тень, скользящая между деревьями. Из полученной от Тычимбы информации, я знал каждую трещинку в стене, каждый угол здания, изучив их заранее. Шаги были легкими, почти невесомыми, и даже самый чуткий слух не смог бы уловить звук моего передвижения.

Рывком рванув к задней части дома, где находилась менее охраняемая дверь, я извлек из пояса несколько отмычек и начал работать с замком. Механизмы замка отзывались на прикосновения, словно живые существа, подчиняющиеся моей воле. Через несколько мгновений замок щелкнул, и дверь открылась.

Проскользнув внутрь, я оказался в темном коридоре для слуг. Здесь царила тишина, нарушаемая лишь редким скрипом половиц. Я быстро продвигался вперед, избегая мест, где могут быть установлены датчики движения, работающие от другой системы сигнализации. Каждый шаг был продуман до мелочей, каждая остановка — тщательно взвешена.

Пройдя через несколько дверей, я добрался до главной лестницы, ведущей на второй этаж. Там находилась серверная. Охранник, дежуривший у нижней ступени, дремал, прислонившись к стене. Быстрый рывок и удар по переносице. Охранник потерял сознание, не издав ни звука. Остался стоять, как и прежде, словно всё также дремал, только теперь уже «проснётся» не скоро.

Взобравшись по лестнице, я остановился у двери, за которой находилась серверная. Припал ухом к двери, прислушиваясь. Внутри слышалось тихий матерок — охранник пытался переключить камеры, не подозревая о том, что опасность уже рядом.

— Грёбаные птицы. Уже второй раз за сутки камеры вырубаются. Вот где теперь искать разрыв? А включишь аварийку — такой шухер начнётся. Всех перебудит. Да включайтесь же вы, дуры электронные!

Осторожно открыв дверь, я вошел в комнату. Охранник сидел спиной к входу, погруженный в лицезрение мониторов. В этот момент я сделал последний шаг, приблизившись к своей жертве. Удар по затылку отправил этого охранника к первому, видеть загадочные сны.

На то, чтобы вырубить остальные камеры и снять ток с остальных участков колючей проволоки, у меня ушло меньше половины минуты.

До включения аварийной сигнализации успел ровно за одну секунду.

— Работаем, парни! — прошипел я. — Камеры выключены.

— Я у стены. Приказ понял, — последовал ответ Годунова.

— Я на стене, первого часового снял, — ответил Ермак.

— Горизонт чист, — послышался женский голос.

Ну, если Тычимба не беспокоил, то горизонт и в самом деле чист.

— По максимуму работаем без жертв, — скомандовал я и двинулся в сторону поместья.

Я прокрался вдоль тенистых кустов, избегая освещенных участков. Время от времени я останавливался, прислушиваясь к ночным звукам и проверяя, нет ли поблизости охраны. Всё-таки без помощи Тычимбы было немного не то, но прибор ночного видения помогал в моём деле.

Остановившись возле стены дома, я тихо открыл подготовленное окно подвала.

Проскользнув внутрь, я оказался в темном помещении. Здесь царил полумрак, и лишь слабый свет со стороны улицы, проникающего через маленькое окно, позволял разглядеть окружающее пространство. Бочки, ящики, стеллажи с коробками. В воздухе витал слабый запах сырости и плесени.

Я медленно пошел вперед, ориентируясь по памяти и интуиции. Поднявшись по узкой винтовой лестнице, я достиг первого этажа и остановился, прислушиваясь.

Неподалёку послышались приглушенные голоса и шаги охранников.

— Всё-таки тот лошара раскололся. Правильно сделал Жгут, что забрал близких. Таких уродов только и надо так ломать.

— Ага, почуял, что схватил ангелов за яйца и начал пальцы гнуть. Ничего, Жгут общиплет его так, что с голой жопой по миру пойдёт.

— Ну да, у Жгута это не заржавеет.