Никто не заметил, как я вздохнул. Всё-таки трудно всех подозревать, но… Если хочешь жить, то придется закрывать распахнутую душу и прятать свою доверчивость куда подальше. Тут же за моей спиной сидит бывший бандит и странная девушка…

Ещё и Годунов был приставлен ко мне для наблюдения, но сейчас его покровительница пропала и теперь ему некому сливать информацию обо мне. А если бы Оболенская не пропала?

Эх, и таким людям мне приходится доверять…

Только верный Тычимба один и остался! Как раз его я и направил по адресу, названному Ермаку. Он должен был всё осмотреть и выдать информацию. Это будет очередной проверкой Ермака.

Когда прибыли домой, то я скомандовал:

— Три часа спим! Как хотите, а отдохнуть мы должны. Если собираетесь ехать со мной, то вы все просто обязаны быть полными сил. Возражения не принимаются! Кто будет спорить — останется дома! Всем всё ясно?

— А почему три часа? — спросил Годунов.

— Чтобы вы проснулись и успели прослушать гениальный план. Пойдем на голодный желудок, так что сейчас всем спать! — отчеканил я.

— Но если… — начал было Ермак.

— Ядрён батон! — рявкнул я. — Время уходит! Через три часа встречаемся в гостиной!

— Господин Рюрикович, вы… — пискнула Мамонова.

— Быстро!!!

Пришлось столько металла добавить в голос, что даже стёкла в окнах задрожали. Троица присела, а потом чуть ли не гуськом почапали в сторону дома.

Мы с Михаилом Кузьмичом перенесли же покупки в комнату. Марфа, Меланья и Семён успели навести порядок в комнатах, поэтому следов от недавнего разгрома почти не осталось.

Я выложил покупки на стол и начал готовиться к вылазке. Михаил Кузьмич крякнул при виде клея, гвоздей, веревок и других приспособлений.

— Может, помочь? — предложил он.

— Михаил Кузьмич, благодарю за предложение, но я не зря своих на три часа отослал — чтобы не мешались. Ваша помощь тоже может оказаться проблемой. Тут у меня дозировка, нормы, порции. Чуть больше, чуть меньше и можем сами пострадать. Лучше я сам. Поэтому и вам советую поспать.

— А-а-а, вон оно что. Тогда не буду вам мешать, господин Рюрикович, — поклонился водитель и отправился восвояси.

Я же начал делать заготовки. Огненные шары и магия, оно, конечно, хорошо. Но для бесшумного проникновения лучше всего использовать менее громкие вещи. Такие, как крючья с привязанной веревкой, метательные ножи, наполненная перцем яичная скорлупа… В общем всё, что могло тихо повлиять на окружение и не поднимать шума до нужного момента.

Идти в лобовую атаку на людей, которые не понаслышке знакомы с оружием, а также умеют его применять могут только книжные герои с мозгами в жопе. Настоящие герои всегда идут в обход.

Я смазывал горючей смесью тонкую веревку, когда в дверь тихонько постучали. Отвечать я не собирался, так как для всех спал. Тогда дверь неторопливо отворилась, а на пороге оказалась госпожа Мамонова. В её руках был поднос, на котором дымились две чашки, а также возвышалась тарелочка с печеньем.

Мы уставились друг на друга. Убирать всё со стола было уже поздно. Метательные дротики, ножи, обвязанные веревкой, небольшие гранаты с перцем — всё это лежало на столешнице словно на витрине магазина.

Мамонова несмело улыбнулась:

— Простите, если тревожу, господин Рюрикович, но мне почему-то не спится. Всё думаю о нашем предприятии…

— Может не стоит думать о нём? — спросил я. — Может, лучше подумать о чем-то другом? О бабочках, цветочках, лопушках и березках… Говорят, что помогает.

— Я чувствую, что вы ко мне относитесь настороженно. Понимаю, что сейчас время такое, но… Когда отправляются на мероприятие, подобное нашему, то лучше доверять напарнику. Иначе, недоверие может только навредить.

— Кхм, — кашлянул я. — Навредить? Зачем вы пришли, госпожа Мамонова?

— Выпить по чашке чая и поговорить, — ответила она. — Если мы будем разговаривать, то я не могу вам помешать?

— Можете, — честно ответил я. — Мне нужно взвешивать всё и тщательно подбирать.

Я почувствовал от чашек с чаем какой-то сладковатый запах. Как будто к обычному чаю добавили сиреневые цветочки. Не сказать, что этот запах был неприятен, но… Он был необычен. А ко всему необычному я привык относиться настороженно.

— В таком случае, я просто спрошу вас и уйду. Это можно? — Мамонова поставила поднос на край стола и составила чашки на чистую поверхность.

— Спросить и уйти? — хмыкнул я. — Это можно. Что же вы хотите узнать, Милана Корнеевна?

Она вздохнула, подперла щеку рукой и взглянула мне в глаза так глубоко, словно пыталась за ними разглядеть мозг и другое содержимое моей головы.

— Причину вашего ко мне отношения, — ответила Мамонова после паузы. — Почему вы держите на меня зло?