Она тут же увернулась, проскользнув под моей рукой, и села на край кровати, спрятав камеру за спину.

— Ну давай, забери.

Я скрестил руки на груди и облокотился на комод, решив держать дистанцию.

— Не буду я её забирать.

— Почему?

— Ты знаешь, почему.

— Потому что ты боишься меня?

— Я ничего не боюсь.

Она улыбнулась, снова вытащила камеру и щёлкнула ещё один кадр.

Келли ждала внизу, пока я складывал в сумку ещё пару вещей, удобные кроссовки и камеру. Застегнув молнию, я мельком взглянул на своё отражение в зеркале над комодом и услышал, как она напевает собаке в прихожей. Я улыбнулся — её голос мне действительно нравился.

Как и её тепло, чувство юмора, доброта. Как и её ноги, бёдра, грудь. Как и запах её кожи, цвет её волос, блеск в зелёных глазах, когда она намеренно выводила меня из себя.

Мне нравилось, что прошлой ночью она забралась ко мне на колени. Что не позволила мне юлить и увиливать. Что хотела меня.

Что мне не нравилось — так это то, что из этого ничего не могло выйти.

Но перед тем как выйти из комнаты, я всё же побрызгался тем парфюмом, который она назвала своим любимым.

И даже бросил флакон в сумку.

Вместе с несколькими презервативами.

На полпути вниз я увидел, как она наклоняется, играя с собакой.

И в этот момент решил вернуться за всей коробкой.

— Наконец-то! — воскликнула Вероника, вскочив со стула, когда мы с Келли вошли в задний двор Остина. Мой брат помахал нам с большого стола под зонтом, а отец крикнул приветствие с газона, где играл с Оуэном в подковы.

Вероника подошла к Келли с широкой улыбкой.

— Привет, я Вероника. Спасибо, что пришла.

— Спасибо за приглашение. Я Келли.

Она опустила взгляд на принесённый салат.

— Я тут салат сделала, но это так, ничего особенного.

— Да ты что! — восхитилась Вероника, беря у неё миску. — Это же руккола?

— Да. Руккола, клубника, фета, шалот, пекан, немного мяты. — Она скривилась. — Заправка у меня в сумке, но, честно говоря, покупная. Прости.

Вероника рассмеялась.

— Слушай, пару месяцев назад я бы и рукколу-то не смогла опознать, так что не парься. Я сама ещё учусь готовить. Заходи в дом, налью тебе вина.

— Отличная идея, спасибо.

Келли последовала за Вероникой к задней двери, и только тогда та мельком глянула на меня через плечо.

— О, привет, Ксандер.

— Привет, Вероника.

Но было очевидно, что на меня ей плевать — она уже вовсю вовлекала Келли в разговор.

— Аделаида не может дождаться, чтобы познакомиться с тобой, — донёсся её голос. — Как только узнала, что ты приедешь, заперлась у себя в комнате и наводит марафет.

Келли рассмеялась и скрылась в доме.

Я достал из холодильника пиво, плюхнулся на стул напротив брата и открутил крышку. Сделал длинный глоток.

— Ну как оно? — спросил Остин, бросив взгляд на кухонное окно. Через москитную сетку доносился быстрый, оживлённый разговор Келли и Вероники, будто они знали друг друга всю жизнь.

Я пожал плечами, окидывая взглядом двор.

— Нормально.

— Вероника сказала, что вы с Келли не ладите?

— Не то чтобы не ладим.

— А что?

Я снова приложился к бутылке.

— Просто ситуация сложная.

Брат усмехнулся.

— Потому что ты ей не нравишься?

— Как оказалось, вполне даже нравлюсь, — не удержался я от ответа.

— Да? А то по словам Рони казалось, что она тебя шпыняет.

— Так и было, но мы заключили перемирие. Теперь она…

Из дома донёсся её смех.

— Теперь она меня немного сводит с ума.

— В каком смысле?

Я поёрзал на месте.

— Знаю, это прозвучит неожиданно, но, возможно, я ошибся.

— Что ты натворил?

— Поцеловал её.

Остин приподнял брови.

— Неожиданно. Удивлён, что ты полез целоваться с той, кого должен охранять.

— Это не было каким-то приемом, ладно? — выпрямился я. — Это была тактика.

— Тактика?

— Да. Вчера вечером мы были в Backwoods, и она захотела посидеть в баре перед уходом. Какой-то урод подошёл сзади и уже тянул руку, чтобы её тронуть.

— Ага. Жизни висели на волоске, и у тебя не осталось другого выбора, кроме как поцеловать её, — хмыкнул Остин, поднимая бутылку. — Ты герой.