— Не будь придурком. В тот момент это был единственный вариант, чтобы защитить её.

Он ухмыльнулся и сделал глоток.

— Ну конечно. Дальше.

— В общем, хотя я поцеловал её исключительно в рамках своей работы личного телохранителя, боюсь, она могла неправильно меня понять.

— Ты не объяснил ей сразу?

— Объяснил, но…

Вот тут начиналась сложность.

— Потом я поцеловал её снова.

— В баре?

— Да. — Я замялся. — А потом ещё дома.

Остин расхохотался.

— Чувак.

— Слушай, та инициатива была не моей, — возмутился я. — Она сама на меня накинулась.

— И с чего бы это?

Я развёл руками. Брат закатил глаза.

— Ну ты понял, о чём я.

— Не знаю. Всё произошло внезапно!

Я передразнил её:

— «Пойдём посидим у огня», потом «Теперь я сяду к тебе на колени», а потом «Не говори, что тебе не понравилось видеть меня голой».

Остин чуть пивом не поперхнулся.

— Ты видел её голой?

— Это был несчастный случай! — зашипел я, оглядываясь на дом и понижая голос. — В четверг, когда я приехал, дверь была не заперта, а она не отвечала, так что я зашёл сам. А она в этот момент шла прямиком из душа в гостиную, даже не удосужившись прикрыться полотенцем. Кто так делает?

— Бьюсь об заклад, ты её до смерти напугал. Неудивительно, что она пыталась тебя уволить.

— Она ещё и грозилась выгнать меня спать на улицу.

Брат усмехнулся.

— И что, выгнала?

— Нет. В итоге уступила диван, но он мне коротковат, и у меня всё тело затекает.

Как бы в подтверждение моих слов, я начал массировать ногу.

— И уже здесь появились папарацци, охотятся за её фотографиями. В любую минуту ожидаю, что над твоим забором покажется объектив. Я тебе говорю, эта работа — сплошной кошмар.

— Но ты должен её выполнять.

— Должен.

Я откинул голову на спинку кресла и прикрыл глаза.

— Но мне не нужно было целовать ее, и я чувствую себя дерьмово

— Почему? Судя по всему, она была не против.

— Потому что это предательство доверия, которое её брат оказал мне.

— Он тебе прямо сказал не трогать её?

Я покачал головой.

— Некоторые вещи между братьями просто понимаются без слов.

— Понимаю, — сказал Остин. — Но вы с Келли всё-таки двое взрослых людей, которые могут сами принимать решения.

— Прошу прощения, — я указал на него бутылкой. — Напомню, что ты сам отказывался трогать Веронику, потому что она у тебя работала.

— А ты всё время был у меня перед носом и говорил, что я, если не ошибаюсь, грёбаный идиот.

Я ухмыльнулся.

— Ну так и было. Очевидно же было, чем всё закончится.

Дверь на задний двор распахнулась, и выбежала Аделаида.

— Папа, смотри!

Она подбежала к нам, и я заметил, что на её футболке блестящими розовыми и красными буквами написано Hart Throb.

— Она подписала мою футболку!

Она развернулась, демонстрируя спину, где Келли вывела Пикси Харт, расставив точки над i в виде сердечек — так же, как вчера на салфетке, только гораздо крупнее.

— Круто, — сказал Остин.

— Я надену её в первый день школы! — с восторгом объявила Аделаида, её щёки раскраснелись.

Из дома вышли Вероника и Келли, обе с бокалами вина, и направились к столу. Мой брат поднялся и протянул руку.

— Привет. Я Остин.

Келли широко улыбнулась и пожала её.

— Приятно познакомиться. Я Келли.

— Это её настоящее имя! — взволнованно подпрыгнула Аделаида. — А я думала, что настоящее — Пикси Харт!

Келли рассмеялась, обходя стол и садясь рядом со мной.

— Нет, это просто имя, которое придумал один промоутер, когда начал бронировать мне выступления на ярмарках и подобных мероприятиях. Видимо, он решил, что Келли Джо Салливан звучит недостаточно броско.

— Тебя это беспокоит? — спросила Вероника, когда Остин выдвинул для неё стул. Она благодарно улыбнулась, усаживаясь.

— Тогда не беспокоило. Сейчас немного да, — призналась Келли. — Иногда думаю, что, может, надо было сильнее бороться за своё имя. Но я не особо конфликтный человек.

— Можно было бы и не говорить, — пробормотал я, за что тут же получил локтем в рёбра.

Отец с Оуэном подошли к столу, и Келли поднялась, чтобы поздороваться, улыбаясь и протягивая им руку. Оуэн пробормотал своё имя и уставился в землю, а отец, приподняв кепку, улыбаясь от уха до уха, энергично пожал ей руку, не отпуская добрые двадцать секунд.