Дождь стучал по стеклу, добавляя штрихи к уюту, который воцарился внутри дома. Тут в камине пылал огонь, языки пламени облизывали поленья, немного потрескивая. Исходящее тепло обволакивало, как мягкое одеяло, и казалось, что за этими стенами нет ни ветра, ни грозы, ни холода.

Все-таки Идар купил его, дом, в котором меня пытались похитить. Заявил, что было ужасно романтично, когда он меня спасал в этих стенах. Будет что рассказать внукам. У меня были другие представления о романтике, но вкусную колбасу я съела, а цветок стоит наверху, в нашей супружеской спальне. Какими бы ценными листьями для зелий он ни обладал, а трогать я его не планировала.

В доме было не так много мебели, в основном вся старая, но пара сносных кресел все-таки нашлась. Мы подтащили их к камину, жених сделал чай, и я с удовольствием разместилась рядом с огнем, грея руки о горячую кружку. Хорошо-о-о…

Идар уселся рядом и отхлебнул горячий чай.

– Теперь-то ты можешь мне рассказать все? – уточнила я.

– Так ты и так все примерно знаешь, – покосился на меня мужчина и поймал недовольный взгляд. – Ладно, хорошо, расскажу. Думаю, все началось тогда, когда профессор решил взять Милану Родкер к себе ученицы. Знаешь такую?

– Ой, это очень давно. Не может быть, – засомневалась я.

– Если мне не доверяешь, я рассказывать не буду, – фыркнул Идар.

– Ладно, хорошо. Умолкаю. Что там дальше?

– Оуш Дортор умный, но не более того, и гением никогда не был. Он обаятелен, умеет нравиться нужным людям и заводить знакомства. Это очень помогло ему в построении карьеры.

– Звучит как-то не очень. Ты его хвалишь или ругаешь?

– Мне сложно относиться к Дортору беспристрастно, он в итоге стал причиной многих моих волнений. Но предприимчивый человек, ничего не скажешь. Выгоду видел везде. Он всегда долго присматривался к студентам, прежде чем выбрать ученика. И все они были талантливы в какой-то области.

Если подумать, так и есть. С другой стороны, так же и должно быть. Разве нет?

– Ты была его самой молодой ученицей, потому что тебя он приметил сразу. Твой талант ярок и привлекал внимание. С тобой он связывал больше всего надежд.

– Какие надежды? – удивилась я.

– На то, что ты изобретешь что-то интересное, а он присвоит это.

– Что? С чего ты это взял?

– Кто обещал не перебивать? – грозно нахмурился Идар.

Понукаемая любопытством, я тут же смолкла.

– Своим ученикам Оуш Дортор давал всевозможные знания, делал все, чтобы раскрыть их сильные стороны. Для того чтобы они смогли сделать то, что не дано ему. И нескольких доверяющих ему студентов он уже смог обмануть и нажиться на них.

– Не может быть, – пробормотала я, потрясенная услышанным.

В это сложно было поверить. Не хотелось. Я так долго думала о профессоре хорошо, считая его достойным человеком. Неужели я совсем не умею разбираться в людях?

– Следователи обыскали его сейфовые ячейки, как и всю остальную документацию. Это совершенно точно, уверяю тебя.

– Какой кошмар…

– Но давай вернемся к нашему делу. Вот профессор набрал себе очередных аспирантов, которые могли бы создать что-то интересное, и стал наблюдать. Задумка с оборотным зельем, которую ты вынашивала давно, нравилась ему особенно, и именно тебе он потакал больше всех. Как показало время – не прогадал.

– Но в испытаниях же был провал за провалом, – заметила я все еще недоверчиво.

– У него было достаточно знаний и опыта, чтобы понимать: сдвиги есть. Ты боишься давать мышам зелье, за тебя это часто делал он и видел, что они умирали не сразу, оборот происходил, но не до конца.

Надо было все делать самой. Плохой из меня зельевар.

– Почему он не обрадовался нашей помолвке?

– Потому что понимал – цель близка. Твоя задумка была не просто очередным патентом, а прорывом, которая выводила некоторые профессии на новый уровень. Например, шпионаж. Формулу зелья можно продать за огромные деньги. Но есть проблема, ты почти не делала записей, а те, что делала, уничтожала. Все держала в голове. Ты была талантливой ученицей, Милана, но проблемной. В том числе и из-за своих родных.

– А при чем тут они? – спросила, холодея.

Лишь бы родные не участвовали во всем этом.

– Твой отец богат и влиятелен в отрасли зельеварения больше, чем профессор. Запугать тебя не выйдет, подкупить тоже, шантажировать нечем. А скандал с плагиатом ему был не нужен. Убить? Найдут. Твоя семья поднимет шум, и его быстро вычислят. Мотив налицо.

– Тогда в чем смысл?

– Формулу можно украсть и сбежать в другое государство.

– Я бы воспроизвела все вновь!

– Не успела бы. Разведка другой страны устранила бы тебя, а профессор имел бы неопровержимое алиби. И большие деньги.