Он набирает что-то в сине-белых строчках кодов на своих экранах, щелкает мышкой. Всплывает запись с камер видеонаблюдения, показывающая глянцевые кабинки переполненного клуба.

Я скрещиваю руки и хмуро смотрю на экран. — Что это?

— Это запись из CHOKE, одного из моих клубов в Сохо. — Лука указывает на мужчину, сидящего в одной из кабинок, и я наклоняюсь вперед, чтобы получше его разглядеть. — Знаешь его?

Пузатый парень, редеющая линия волос, толстые часы. Он мог бы быть любым богатым ублюдком в Лондоне. — Какой-нибудь миллионер-британец или что-то в этом роде?

— Это Освальд Форренхэм. — Лука смотрит на меня, и когда я не даю ему ожидаемой реакции, он раздраженно хмыкает и добавляет: — Возможно, ты знаешь его как человека, владеющего крупнейшим медиаконгломератом в Соединенном Королевстве?

Я пожимаю плечами. — Я не смотрю новости.

— Это многое объясняет. — Он качает головой. — Все, что тебе нужно знать, — это то, что он мой очень важный покровитель.

— Верно. И что, ты пытаешься похитить его дочь или что-то в этом роде?

Лука выпустил еще один сухой смешок и посмотрел на меня. — Ты забавный парень. Я и забыл.

— Бочка смеха.

— Я захлебываюсь в слезах от смеха. А теперь смотри.

Лука что-то набирает, и кадры увеличиваются, теряя при этом качество. Мы оба приближаемся к монитору, где только что появилась девушка. Со спины я вижу лишь облегающее платье светлого цвета, бледные, тонкие руки и длинные светлые волосы.

Происходит короткий разговор, и остальные мужчины расходятся, оставляя Большого Освальда наедине с девушкой. Она проскальзывает в кабинку, и мне удается разглядеть ее получше.

Маленькое лицо в форме сердца и большие чернильные глаза, занимающие слишком много места.

Женщина с фотографий.

Лука ничего не говорит, и мы наблюдаем в режиме ускоренной перемотки, как она все ближе и ближе подходит к медиамагнату, пока не оказывается практически у него на коленях. Наконец, она шепчет ему что-то на ухо, и они оба покидают кабинку. За ними из клуба выходит пара охранников, а затем Лука останавливает запись резким нажатием на клавиатуру.

— В ту ночь Освальд Форренхэм потерял бумажник, ключ-карту, даже свой чертов костюм. На следующее утро его нашли связанным и с кляпом во рту в гостиничном номере. Персоналу отеля пришлось его освободить.

— Ты все это знаешь, да?

— Я обязан знать, что происходит в жизни моих покровителей, Кав.

— Ну да, и что? Он попросил вас выяснить, кто эта девушка, чтобы он мог вернуть свой бумажник?

— Нет.

Лука снова поворачивается к монитору, набирает текст, и на экране появляются новые кадры. Тот же клуб, другая ночь, другой пузатый хрен в плохо сидящем костюме.

— Возможно, ты знаешь этого, — говорит Лука.

Я присматриваюсь. Лицо мне знакомо, но лишь смутно. — Мой отец не связывается с организацией ОПГ.

— Конечно, нет. Он просто продает им огнестрельное оружие, так? Неважно. По крайней мере, мы выяснили, что эта девушка — не твоего отца, верно?

Я не отвечаю на его сарказм — думаю, легко вернуться к нашим спиркрестовским отношениям. Кроме того, он снова стучит по экрану, его спина напрягается.

И, конечно, в кадр попадает девушка. На этот раз она одета в облегающее черное платье с длинными рукавами и крошечной юбкой, окаймленной красными кристаллами. Ее волосы — острый, короткий черный боб, который блестит при каждом движении. Она делает те же самые движения — проскальзывает в кабинку, наклоняется к своей цели, кокетливо проводит пальцем по ободку его бокала. Вскоре они уходят вместе.

Снова кадры — каждый раз другой мужчина, другой взгляд, каждый раз та же девушка, тот же образ действий.

— Что она задумала? — спрашиваю я, хмуро глядя на Луку.

— Занимается шантажом в моем клубе.

В голосе Луки нет эмоций, но это пустота, которая опасна вместе с ним.

Эта девушка, такая смелая, бесстрашная и уверенная в себе, какой она кажется на всех этих кадрах, трахается не с тем парнем, и она даже не знает об этом.

— Почему именно твой клуб? — спрашиваю я.

Он даже не пытается изящно уклониться от ответа.

— Не тебе об этом беспокоиться. Ты просто должен помочь мне поймать ее.

Его взгляд устремлен на экран, где в паузе показана девушка. Она смеется через плечо над тем мужчиной, который преследует ее на выходе из клуба. Трудно сказать, насколько искренен ее смех — как и трудно сказать что-либо о загадке с черными глазами.

Лицо Луки читается гораздо легче.

Его глаза пусты, губы сложены в прямую линию. Он не смотрит на нее так, будто ненавидит. Он не злится и даже не раздражается.