На этот раз это почти успокаивает.

— Так. Итак, у нас есть белые розы, — говорит Санви, оторвавшись от своих записей. — Для меня белые розы — самое важное, наряду с подписью.

— Какая подпись? — спрашивает Яков.

— Ланселот, — говорит Рианнон с фальшивым смешком. — У меня от одного этого слова все внутри клокочет.

— Ланселот, как король Артур? — говорит Яков.

Я киваю.

— Да, один из рыцарей Круглого стола. Искал Святой Грааль. Воспитан Владычицей Озера. Считался первым и лучшим среди рыцарей Артура, был единственным, кто победил Артура в поединке. Также спал с его женой, королевой Гвиневрой. В конце концов сошел с ума.

Он смотрит на меня и слегка наклоняет голову. — Ты все это знаешь?

— Все знают.

Рианнон качает головой. — А я нет.

— Я знаю только потому, что читала об этом для своего исследования, — добавляет Санви.

Яков пулыбается, и я быстро отвожу взгляд.

— А как же профиль, Дай? Расскажи ему о профиле.

Санви кивает и перелистывает свою презентацию.

— Верно. Классификация — следующий шаг. Это значит, что мы должны определить тип преступника. Организованный или импульсивный. Судя по запискам, розам, тому, что он лично доставляет записки, а не рассылает их по почте, и тому, что он всегда делает это, когда никого нет рядом, это говорит о том, что перед нами организованный человек. Вероятно, он все планирует.

— Наверное, он тоже на это клюет, — пробормотала Рианнон. — Держу пари, это вызывает у него самый большой, самый извращенный стояк.

Все в комнате издали вопль отвращения. Даже Яков поморщился.

— Далее, — торопит Санви, — мы разрабатываем Modus Operandi- методологию. Это то, о чем мы знаем меньше всего, но вот о чем мы можем догадаться с некоторой долей уверенности: А, он выясняет, где ты живешь. Это можно сделать разными способами: используя изображения из социальных сетей и новости о знаменитостях, купив информацию каким-то образом, наняв кого-то, чтобы он выяснил это для него, даже проследив за тобой до дома. — Она смотрит на меня. — Будем надеяться, что это не тот случай. Итак, Би, как только у него появляется адрес, он посылает записки. Он хочет, чтобы ты знала о нем. Думаю, в его понимании это способ ухаживать за тобой, ну, как рыцарь. Отсюда, С, розы.

— Значит, Д — это первая большая эскалация, взлом, — говорит Рианнон, — и нас волнует, что будет с Е, Ф и Г.

— Так далеко он не зайдет, — говорит Яков с похоронной серьезностью.

— Подождите. — Я поднимаю руку, прерывая всех, и хмуро смотрю на Санви. — Мне кое-что пришло в голову. Почему именно сейчас?

— Что ты имеешь в виду? — спрашивает Рианнон.

Я смотрю на Санви.

— Первый год он ограничивался записками и розами. Потом мы все переехали из дома. Теперь он снова нашел меня, снова записки, потом взлом. Но почему сейчас? Он годами придерживался одного и того же.

— Может быть, потому что он знает, что ты теперь живешь одна? — говорит Санви.

— А может, он хочет наказать тебя за то, что ты пыталась от него скрыться, — добавляет Рианнон.

— Мы все съехали с первого места. Он не мог знать, что это ее вина.

— Может, он куда-то спешит? — говорит Санви. — Может, он думает, что у него мало времени?

Мы все смотрим друг на друга. Хорошее настроение вечера, мой оптимизм после общения с девушками внезапно рассеялись, оставив после себя холодок. Я дрожу, и Яков наклоняется вперед, прижимая свою руку к моей. Его тепло вливается в мое тело, и на этот раз я не отстраняюсь.

— Так что у тебя за профиль? — спрашивает он Санви.

— Точно. — Она листает свою презентацию. — Я математик, а не психолог или патологоанатом, поэтому все это более или менее догадки, основанные на статистике, которую я нашла. Но вот что у меня есть: мужчины…

— Очевидно, — усмехается Рианнон.

— Возраст от тридцати пяти до шестидесяти пяти лет. Проживающий или проживавший в Лондоне. Образование не ниже университетского. Интеллект выше среднего. Состоятельный или имеющий доступ к деньгам.

— Итак, в заключение — Джеймс, — говорит Рианнон, кривя губы от отвращения.

— Маттнер, — говорит Яков. — Похоже на Маттнера.

— А как насчет того жуткого учителя, в которого ты влюблена? — говорит Рианнон.

Я поворачиваюсь к ней, нахмурившись. — Ладно, Джеймс, я понимаю. Но профессор Стерлинг вовсе не жуткий.

Она делает рвотное движение. — Да, жуткий. Он странно одержим студентками. И он такой смазливый. Эта улыбка. Фу.

— Он не смазливый, он просто милый.

— Никто не бывает таким милым без причины, — упрямо бормочет Рианнон.

Санви поджимает губы и говорит: — Рианнон, людям разрешается быть милыми.

— Ты не доверяешь милым людям, потому что ты яростный интроверт, который ненавидит всех, с кем не знаком близко, — замечаю я.

Рианнон не отрицает этого. Она пожимает плечами и говорит: — Друг для всех — друг для никого. Верно, Яков?

Яков смотрит прямо на меня. — О ком ты думаешь?

Я закусываю нижнюю губу и смотрю вниз на свой пустой мартини с эспрессо. Правда в том, что любой из них может оказаться прав. Это может быть Джеймс. Или Маттнер. Или даже Стерлинг.