— Это звучит как юридический кошмар.

— Точно мои мысли. Я ухожу, так что твоя работа — сообщить ему эту новость. И клянусь Богом, Кейвен, если утром я проснусь и найду в своей почте макеты логотипов для Fast Ball Brewing, я выслежу тебя и…

— Да-да-да. Может, если подумать, тебе стоит уйти? — я взял шампанское и передал его Веронике, а затем подтолкнул его к двери.

— Сегодня вечером мне предстоит спустить шестьсот миллионов долларов. И меньше всего мне нужен твой голос разума в моей голове.

— Половина, — проворчал он. — Только половина этих денег твоя, придурок.

— Правильно. Верно. Половина. Постараюсь не забывать об этом, когда буду покупать мячи для доджбола.

Он бросил на меня взгляд через плечо, губы дрогнули, выдавая его, пока мы шли к двери.

Был март, но на город обрушилось резкое похолодание, в том числе выпал легкий снег, и ожидалось, что за ночь его станет еще больше. Пока Йен возился с пальто, шарфом и перчатками, я открыл дверь, чтобы посмотреть, кто звонил в звонок.

Беглый осмотр выявил пустую прихожую.

И тогда я услышал звук, который изменил не только всю мою жизнь в настоящем, но и в будущем.

Сначала это было просто кряхтение, но, словно почувствовав мой взгляд, малыш издал резкий крик.

Смятение поразило меня, как молния, отбросив на шаг назад. Опираясь на дверной косяк, я разглядел желтое одеяло с дыркой, достаточной для того, чтобы показать бледно-розовое личико.

— Какого черта? — я оглядел зал, ожидая, что кто-нибудь выскочит и начнет смеяться. Когда никто не заговорил, чтобы произнести реплику, я сделал шаг ближе и повторил. — Что за хрень?

Я был совершенно не в состоянии осознать абсурдность происходящего передо мной.

Конечно, я знал факты.

Это был ребенок.

На пороге моего дома.

Один.

Но в этом уравнении явно отсутствовало «почему».

Йен заглянул через мое плечо.

— Почему у твоей двери лежит ребенок?

— Я понятия не имею, — ответил я, глядя на корчащийся и теперь уже кричащий сверток. — Он был там, когда я открыл дверь.

Йен толкнул меня в бок, чтобы встать рядом со мной. — Ты меня разыгрываешь, да?

— Выглядит так, будто я тебя разыгрываю?

Он перевел взгляд с меня на ребенка, потом обратно.

— Как он сюда попал?

Мы были двумя невероятно умными людьми, которые создали технологическую империю из ничего. Но, очевидно, ребенок был слишком большим испытанием для каждого из нас.

— Я понятия не имею, но предполагаю, что он не поймал такси…

В его глазах мелькнуло понимание. Он двинулся первым, перешагивая через плачущего ребенка, и поспешил по коридору, заглянув за угол возле лифта, прежде чем вернуться один.

За моей спиной продолжалась вечеринка, но даже с открытой дверью громкие разговоры не шли ни в какое сравнение с доносящимися из коридора криками.

Вероника внезапно появилась рядом со мной, ее тело стало твердым, когда она заикаясь произнесла.

— Это… ребенок?

— Отойди, — призвал я, вытягивая руку, чтобы преградить ей путь, как будто младенец собирался внезапно превратиться в бешеного зверя. И, будем откровенны, я ничего не знал о младенцах. Все было возможно.

Йен опустился на колени, подхватив плачущего ребенка. А я тем временем стоял, как ошалевший идиот, парализованный тяжестью, которую еще не понимал.

— Вызовите полицию… — он резко остановился и потянулся к одеялу ребенка. — О, черт, — прошептал он, глядя на меня расширенными, полными паники глазами.

— Что? — спросил я, шагнув к нему, чтобы получше рассмотреть ребенка. Но не крошечный малыш, лежащий у него на руках, заставил мое сердце остановиться, а желчь подняться в горле. В руке моего лучшего друга был сложенный листок, который был завернут в детское одеяло. На вид бумага была ничем не примечательной, но именно мое имя, неразборчиво написанное чернилами, привлекло мое внимание.

Я выхватил записку из рук Йена и открыл ее.

Кейвен,

Мне очень жаль. Я никогда не хотела, чтобы это случилось. Это наша дочь, Кира. Я буду любить ее вечно. Заботься о ней так, как я не смогу.

С сожалением, Хэдли.

Зал начал кружиться, а из моей головы словно выкачали все до последней капли крови. Грохот в ушах утих, и громкие разговоры моих гостей, внезапно осознавших, что за дверью что-то происходит, ожили.