С этими словами я отпустила его руку, взяла ручку и подписала бумаги.

На его прекрасном лице было выражено облегчение.

— Спасибо.

Мне не нужна была его благодарность.

Я еще не заслужила его благодарности.

Но в конце концов заслужу.

А до тех пор я могла лишь попытаться облегчить всем процесс адаптации. В разгар бушующей бури немного легкомыслия не помешает.

Хлопнув себя по груди, я обвела взглядом пустую кухню, ни к кому не обращаясь и спрашивая: — Он только что поблагодарил меня?

— Меня? Ужасную Хэдли?

Он сверкнул глазами, засовывая бумагу обратно в конверт и запечатывая его латунным зажимом. Однако в этом взгляде было чуть больше ярости, чем во взгляде Розали.

Это значит, что он сделал это с хитрой усмешкой.

А еще это значит, что у меня перехватило дыхание.

Он засунул конверт обратно в ящик.

— Возможно. Но я также запер компьютер, планшет и бумажник в сейфе, так что я не уверен, что мы еще в безопасности.

Это было не смешно. На самом деле это было грустно. Но это давало мне надежду, что мы

делаем успехи.

— А он пошутил? — сказал я своим невидимым друзьям.

Он наклонил голову в сторону, все еще улыбаясь и тем самым продолжая сеять хаос в моем сердце.

— О, это была не шутка… — Кейвен остановился совсем рядом — его правая сторона была прижата ко мне — и он наклонил голову так, что его губы оказались в болезненной близости от моего уха. — Надеюсь, ты серьезно настроена, потому что если ты разобьешь ей сердце, я уничтожу тебя.

Когда его дыхание, словно перышко, скользило по моей шее, вызывая холодок на коже, я беспокоилась не о сердце Розали.

Но это была моя проблема.

Он не знал, как часто я думала о нем после расстрела или как мечтала о нем каждую ночь на протяжении большей части своего подросткового возраста.

— Мы оба давно были разрушены, Кейвен. Может, пришло время расчистить обломки и начать все заново. Начиная с нее.

Глава 19

Кейвен

— О, Господи.

— Не говори «Господи», — поправил я Розали со своего места в конце обеденного стола, где она и Хэдли установили что-то на подобие художественной студии. У меня был открыт ноутбук, и я просматривал некоторые данные, которые Йен прислал по сделке с Лэнсом Гудманом. Мужчина постоянно звонил мне, задаваясь вопросом, где его деньги, и хотя юридический отдел все еще просматривал все контракты и банковские выписки, что-то было не так.

— Почему бы и нет? — Розали спорила. — Молли все время говорит «О, Господи».

— Я не отец Молли.

— Я знаю. Ее отец позволяет ей есть пончики на завтрак, когда у нее даже не день рождения.

— Ее отец также, по сути, отправляет сына ее стоматолога в Йельский университет.

— Что?

Я отмахнулся от нее.

— Ничего. Почему бы нам просто не оставить «о, Господи» на некоторое время?

— Могу я сказать, о, боже?

Я поднял на нее взгляд.

— Что? Нет.

— Это плохое слово?

— Нет. Но ты говоришь так, будто тебе тринадцать, а мне осталось еще девять лет чтобы подготовиться к этому. Оставайся четырехлетней, пока тебе не исполнится хотя бы двадцать один. Хорошо?

Я взглянул на Хэдли, которая опустила голову, держа в руке карандаш. Ее плечи тряслись от беззвучного смеха. Второй урок рисования у Розали шел полным ходом, и, как будто расплавленных мелков было недостаточно, Хэдли на этот раз принесла блестки. И неважно, что она постелила на пол под ними салфетку. Если я хоть на шаг подойду к тому концу стола в течении месяца, то буду выглядеть как платиновый член стриптиз-клуба. Блестки в моем доме был лишь на одну ступень выше чумы. Но у меня была маленькая девочка.

Так что, пока она не использовала его в качестве лосьона для тела, чтобы работать в вышеупомянутом стрип-клубе, мне придется смириться с этим.

Но что я никак не мог пережить, так это то, как сильно она любила Хэдли.

Со среды до субботы я только и слышал от Розали: Хэдли, Хэдли, Хэдли. И это было

чертовски отстойно, потому что мой мозг уже зациклился на Хэдли.

Когда она улыбалась, вся комната озарялась светом.

И то, как она всегда находила способ прикоснуться ко мне.

А, что еще хуже, я всегда находил причину, чтобы позволить ей это.

В последние два раза, когда я ее видел, она была в джинсах и футболке. Но это тело было не скрыть. Хэдли была невысокой, но ноги были длинными, а задница круглой — не то чтобы я смотрел или что-то в этом роде. Это было бы просто ужасно, учитывая как я к ней относился.

Или как я должен был относиться.

И не будем забывать, как чертовски мило она выглядела в этих нелепых комбинезонах. Они не должны были быть сексуальными.