Двадцатые были турбулентным временем для Советского Союза: страна только вышла из огня революции и гражданской войны, большевики активно экспериментировали с построением нового общества. На этом фоне революционная романтика сталкивалась с патриархальным укладом, оставшимся от Российской империи, возвышенные идеи «свободной любви» — с циничным к ней отношением. При этом советская власть серьезно взялась за решение «полового вопроса», поставив себе целью воспитать сексуально грамотных, ответственных и свободных людей.

Сексуальное просвещение осуществлялось с помощью распространения печатных брошюр и памфлетов, проведения публичных лекций и повышения ответственности граждан. Дело шло далеко не гладко — свою роль играл низкий уровень грамотности и глубоко укоренившиеся в обществе патриархальные устои. В это же время исследования половой жизни советских людей показывали, что граждане СССР проявляли большой интерес к сексу (подчас не в самых здоровых формах) и стремились им заниматься отнюдь не только ради брака и продолжения рода. Однако в итоге власть пойдет по пути вытеснения интимного на периферию жизни: личное должно быть подчинено общественному, а энергию либидо необходимо сублимировать на производстве, в сельском хозяйстве и в любой другой сфере, выгодной для советской власти. Уже через несколько лет после того, как Иосиф Сталин полностью сосредоточит в своих руках полноту власти, относительной «сексуальной свободе» 1920-х придет конец и начнется долгая эпоха советского сексуального пуританства. А книга врача-венеролога Льва Фридланда «За закрытой дверью», переведенная на несколько языков в 1928 и 1929 годах, в 1930 году окажется запрещена.

После того как к концу 1920-х Иосиф Сталин устранил своих противников по внутрипартийной борьбе, он занялся укреплением единоличной власти. Одной из черт сталинизма стал консервативный поворот в общественной морали: Сталин понимал, что сексуальная свобода и разнообразие, право не заводить детей или делать аборты идут вразрез с мобилизацией общества во имя воплощения грандиозных проектов индустриализации и коллективизации. С одной стороны, такой поворот мог объясняться продолжением идей и заповедей Арона Залкинда: ничто не должно отвлекать советских граждан от работы во имя движения к социализму. С другой стороны, права и свободы, в том числе и сексуальные, попросту плохо сочетаются со строительством и укреплением диктатуры, контролирующей все сферы жизни общества. Поэтому начиная с 1930-х годов внимание советского руководства к «половому вопросу» резко сходит на нет. Статьи о половом просвещении исчезают со страниц газет, любое упоминание этой темы в публичном пространстве становится практически невозможным. В 1934 году власти криминализуют однополые сексуальные отношения между мужчинами по всему Советскому Союзу, в 1936 году вводят уголовное наказание за аборты. В этом же году выходит специальный указ, осложняющий процедуру развода: уйти от мужа или жены становится очень сложным и дорогим мероприятием. Очевидно, что любая сексуальная свобода идет вразрез со сталинской политикой.

Параллельно с этим во второй половине 1930-х в СССР начались массовые аресты людей, которых обвиняли в так называемой антисоветской деятельности. 1937–1938 годы вошли в историю как период Большого террора, когда, по данным Музея истории ГУЛАГа, были арестованы около 1,5 миллиона человек, из которых около 690 тысяч были расстреляны, а 800 тысяч оказались в лагерях и тюрьмах [20] . Спецслужбисты из НКВД приходили за людьми по ночам, чувствовать себя в безопасности не мог никто. С каждым днем рос уровень тревоги, взаимного недоверия и подозрительности. Опасаясь, что за ними придут, люди пытались не говорить лишнего и старались не делать ничего, что могло бы привлечь к ним внимание НКВД.

Но, несмотря на устранение всевозможных свобод, бушующие репрессии, доносительство и многочасовые рабочие смены на заводах и предприятиях, люди продолжали жить. Они знакомились, влюблялись, создавали семьи, рожали детей. Этот путь выбрали для себя и Елена и Андрей, молодая пара из Украинской ССР. Их историю рассказал советский сексолог Михаил Штерн в изданной за рубежом книге «Sex in the USSR» («Секс в СССР», написана в соавторстве с его сыном Августом). Елена и Андрей поженились в 1937 году, как раз тогда, когда маховик сталинских репрессий разошелся на полную мощь [21] .

Большинство советских граждан того времени, как и герои этой истории, жили отнюдь не в роскоши: приходилось ютиться в комнатах коммуналок, бракосочетание обычно отмечали вместе со всеми ее жильцами. Свадьбы были скромными, но молодожены радовались и таким.

Андрей и Елена прекрасно понимали, что происходит в стране, слышали и о ночных арестах. Друг Андрея рассказывал, как ночью пришли за одним из его соседей по коммуналке, и тот навсегда исчез. Кто-то из друзей Елены рассказывал похожую историю. Должно быть, содрогаясь при мысли о том, что прийти могут и за ними, Андрей как мог гнал страхи прочь и убеждал себя, что с ним и Еленой никогда не случится подобного. Ведь они не делали ничего антисоветского.

Нет, нет, нет. Ни Андрея, ни Елену не могут арестовать просто так. Ведь они не контрреволюционеры, а порядочные советские граждане, честно и усердно работают на одном из текстильных предприятий, выполняют план, поднимают советскую легкую промышленность. Ни он, ни она не позволяют себе сказать что-то плохое о советской власти и товарище Сталине. Оба отлично знали, насколько опасны такие разговоры.

Первая брачная ночь у Елены и Андрея не удалась — то ли из-за выпитой водки, то ли из-за животного страха, который прятался в глубине души Андрея и с наступлением темноты только усиливался. Но Елена не предъявила мужу никаких претензий: она его любила, и секс для нее был не самым важным делом в браке. Кроме того, на фоне происходящего в стране она и сама тревожилась и чувствовала тревогу Андрея. В конце концов, успокаивала она себя, главное — завести детей, а на это время еще будет.

Какое-то время спустя после первой брачной ночи Андрею наконец удалось совершить половой акт. Секс так и не вошел у них в привычку, все силы отнимали тяжелые рабочие будни. Оба приходили домой поздно, и ночь уходила на то, чтобы восстановить силы. Иногда, когда они гасили свет и ложились в свою небольшую кровать, все же их обуревала страсть. Все шло почти хорошо. Пока не настала ночь, которой они оба так боялись.

На дворе был уже 1938 год, когда в дверь коммунальной квартиры, в которой жили Елена и Андрей, настойчиво постучали.