— Но… триста гвардейцев?

— Богатые себе позволяют, — сказал я печально. — Там внутри граф такие хоромы обустроил! И веничком вымел. Только надо мешки сеном набить. Сам Государь и Самодержец Николай Первый спит на таком! Нам пример всем.

Он вытянулся, сказал с великим почтением:

— Если бы на сене!.. Нет, ваше благородие, у императора мешок набит соломой!

— Да ты что?

Он кивнул с важным видом.

— Да-да, солдаты из дворца рассказывали.

— Ничего себе, — протянул я поражённо. Потом, конечно, народ станет таким тупым, что не различит разницу между сеном и соломой, но я понимаю, на какой ежедневный подвиг идёт Самодержец Российский. Вернее, еженощный.

— Это Государь, — сказал он, — а вот бы аристократов…

— Заставить бы, — сказал я. — В общем, нам бы день простоять, да ночь продержаться. Ты быстренько перетащи из бараков «буржуйки», поставь по ящику с углем, разожги печи к их приходу, и всё будет путём. Словом, действуй!.. Ты за хозяина, мне завтра на зимнюю сессию. Я же, мать вашу, курсант. Страна у нас такая: учись или работай! А то и вовсе служи, не при дамах будь сказано.

Он сказал с сочувствием:

— Хорошая страна.

— В этом хорошая, — согласился я. — Человек обязан служить. Мы все на службе человечеству… Но так не хочется!

Он проводил меня грустным взглядом, я взбежал по лестнице, озябший и похудевший за ночь, Сюзанна с бумагами в руках идёт к своему кабинету, заулыбалась, как ясное солнышко.

— О, барон!.. Вы уже и во дворе побывали? Как там?

— Мерзко, — сказал я и зябко повел плечами, — и гадко. Может нам захватить Италию? Всё равно мы скифы, репутацию уже не поправить.

— Вы для того и винтовки совершенствуете?

— Сюзанна, — сказал я с горечью, — я самый что ни есть пацифистнутый пацифист… нет-нет, пацифист — не ругательство… хотя, гм… Это человек, который хочет жить в вечном мире, и чтоб войн вообще нигде не было, но вот я, этот самый пацифистнутый, чем занимаюсь?

Она сделала большие глаза.

— Нужным делом. Совершенствуете винтовки.

— Ну да, — согласился я с тяжёлым сарказмом, — из моих за одну зарядку можно застрелить пять человек, вместо одного. То есть, убить. Хотя их ждут любимые девушки, а кого-то и жёны с детьми. А я делаю винтовки и усиленные патроны, чтобы убивать людей больше и надёжнее. Такое нужное и даже необходимейшее дело для мира и прогресса!

— Ну да, — сказала она в недоумении, — а что не так?

Я посмотрел на неё, красивая же, какое лицо, какие глаза, щёки, грудь, гм, ладно, сам дурак, уточнил:

— Что у нас там на завтрак?

— Любаша готовит гуся с яблоками и гречневой кашей, как вы любите барон, а ещё…

Я довольно потер ладони.

— Прекрасно. Всё, я пошёл!.. Вы тоже приходите, я лапку оставлю.

— Лучше крылышко, — уточнила она учительским тоном. — Мужчинам ноги, им же на конях ездить, а нам крылышки, потому что мы выпархиваем из родительского гнезда.

— Ветренные, — определил я и поспешно скрылся за дверью.

Чтобы восстановить силёнки, я всем сказал, чтобы меня не тревожили, Чапаев думает, я в кабинете, а сам захватил каравай хлеба и головку сыра, и сдристнул от проблем в Щель. Хотел было сразу на второй левел, там бозонной мощи больше, но там изучать, а мне сейчас надо спешно творить, что вряд ли сумею в мире, похожем на калейдоскоп с мириадами цветных стекол, только и буду мучительно думать, что это вокруг за, а сейчас нужно полное сосредоточение.

Мата Хари влетела следом, сделала короткий круг, но всё знакомо, ничего не изменилось, зависла над головой.

Никуда не нужно бежать и торопиться, время хоть афедроном кушай, меньше не станет. Можно обдумать не только как обустроить Русь, но и как обустроить себя, самого любимого и прекрасного, но недооценённого гения, видно же, что лучше всех, почему остальной мир этого не замечает…

Итак, не обращаем внимание, что мне то жарко, то холодно, думаем о том, что ударная мощь любого мага падает пропорционально расстоянию до цели. Большинство бьют не дальше пяти-семи шагов. Маги средние по мощи бьют на пятнадцать-двадцать. Лучшие из лучших лупят на тридцать. Уникумы, которых на империю не больше десяти, могут достать цель на расстоянии в пятьдесят шагов.

Впрочем, даже уникумы предпочитают сражаться на коротких дистанциях. Даже самые быстрые не могут запустить убийственный файербол с такой скоростью, чтобы человек на расстоянии полсотни шагов не смог уклониться.

Потому файербол хоть и можно запустить на полста шагов, но бессмысленно, жертва улыбнётся и сделает шаг в сторону. Сделать зону поражения широкой, это же сколько мощи надо, но всё равно жертве достаточно, завидев летящий в его сторону файербол, не просто сдвинуться в сторону, а отбежать на несколько шагов.