Почему прибудут только завтра к вечеру, Горчаков-младший расписал подробно. Сообщил, сколько телег выделено под обоз, сколько в нём провианта, сухих дров, палаток, с таким грузом гвардейцы точно доберутся только к завтра заходу солнца.

Я вздохнул с облегчением, Горчаков-старший отправляет и запас питания на неделю, о чём даже не подумал его умный сын, и палатки, и даже дрова для костров.

Ничего, подумал я с весёлой злостью, я вам покажу, что такое антрацит! Дрова пойдут только на растопку, антрацит спичкой не поджечь, а потом на горящие угли насыплю уголь, полведерка хватит до утра, печки будут с докрасна раскалёнными боками, антрацит самый лучший уголь, горит долго и даёт мощный устойчивый жар.

Чутьё подсказывает, что мои возможности создания иллюзий возросли, если натужусь, за ночь смогу поднять стены казармы, могу даже в два этажа. Главное в другом, как объясню? Суть иллюзии в том, что любая иллюзия держится недолго.

Даже, если сумею стены сделать твёрдыми и осязаемыми, и тогда это должно выглядеть, как очень умелый фокус. И вскоре развеяться в воздухе, иначе всё пропало. И я тоже.

Голова раскалилась, как чугунок с кулешом на костре, мысли уже сами по себе отвердели и носятся в черепе с гулом истребителей, больно стукаясь в стенки.

Когда уже совсем готов был отказаться от идеи с иллюзиями, измученный мозг применил один из приёмов ТРИЗа Альтова: а если пойти от обратного?

Алиса тут же подсказала, что почвы здесь подзолистые, бедные перегноем, повышенной кислотности, на суглинках. В низких местах с повышенным накоплением влаги, главным образом в еловых лесах сильноподзолистые с мощным верхним слоем, под ним толстый слой глины, а ещё ниже мощная плита на несколько сот километров.

— Решаемо, — прошептал я шёпотом, боясь спугнуть робкую мысль, — даже пещеру не обязательно выдалбливать. И в болотистой почве могу… ну, наверное смогу… А обосрусь, никто не увидит, не будет гоготать, тыкая пальцем.

Сегодня дождался, когда во дворе всё затихло, только часовые на подступах к имению бдят, вышел с запасом кристаллов в карманах. Была — не была, вон там за двумя деревянными бараками хорошее место, укрытое от любопытных глаз, присел на корточки и сосредоточился.

Земля в шаге от меня расступилась, пошла вниз, образуя нечто вроде колодца. Ни хрена, сказал я бодро, получается же, это нам не надо, сосредоточился и развернул иллюзию под углом в тридцать градусов. Можно бы в классические сорок пять, но пусть будут легче выбегать по тревоге, я не обязан придерживаться строительных норм.

Создал мощные гранитные ступени, укрепил стены и начал создавать уже подземную казарму. Копать, скажем так, намного легче, чем создавать что-то объёмное наверху, где-то за полчаса я создал огромный подземный бункер, укрепил потолок, стены и пол, даже поставил столбы, якобы подпирающие свод, хотя и без того укрепил так, что даже Тунгусский метеорит не проломил бы крышу.

Правда, хотя создавал быстро, но силы уходили ещё быстрее. Всё чаще разгрызал кристаллы, подстегивая быстро падающие силы, вливал в ППН жёсткость, упругость, твёрдость. Сила уходила, как вода из дырявого мешка, но снова бросал в пасть кристаллы, с кряхтением старого деда поднимался, мучал мозг и воображение, стонал, жаловался, но во второй половине ночи помещение было полностью закончено: огромный зал, строго прямые стены из серого камня, идеально ровный пол, но малость шероховатый, чтоб подошвы не скользили, и широкий выход по наклонной лестнице.

Осталось самое мучительно сложное: начал создавать в воображении деревянные топчаны, расставлять так, чтобы удобно заходить с обеих сторон, оставил места для будущих тумбочек. Правда, трудно было удерживать в воображении первую лежанку, со второй уже легче, а дальше устоявшийся образ облекал плёнкой поверхностного натяжения, опускал на выбранное место и переходил к другой.

Собственно, подземное убежище сейчас из хорошо подогнанных гранитных глыб, ладно, пусть будет гранит, если ходит как утка и крякает, как утка.

Я прошёлся вдоль стен, потыкал кулаком, крепкие, держат, энергии на подпитку иллюзии требуют как прожорливые электрические свиньи, сердце кровью обливается, но надо продержаться зимнюю сессию. Гвардейцев Горчаков присылает неспроста, неспроста. У его сыночка глаза горели, когда в руки попали берданки, кольты и, как вишенка на торте, мои многозарядные…

Утром гвардейцы вытаращили глаза на массивный вход в подземелье, Василий подбежал ко мне чуть ли не на цыпочках.

— Ваше благородие? Это что за? Откуда?

Я ответил с тяжким вздохом:

— Да это всё наследие графа Басманова. Сегодня прибудут триста гвардейцев от светлейшего князя Горчакова. Надо их принять и разместить на время обучения. А где?

Он с выпученными глазами указал на вход.

— Но это… откуда…

— Я маг иллюзий, — напомнил я нехотя. — Закрывал вход, чтоб лишние люди не видели. И ты никого туда не пускай, понял? Поставь сразу охрану. Дескать, просто погреб для соленых огурцов в бочках. И квашеной капусты.

Он озадаченно покрутил головой.