Они с крыльца смотрели, как я лихо выехал со двора на улицу, а там погнал, наслаждаясь своими возможностями контролировать этот довольно простенький механизм.

Автомобиль я оставил на стоянке перед громадой Лицея, площадь заполнена каретами, колясками и автомобилями почти на треть, никогда такого столпотворения гостей не было.

В финал императорского турнира вышли мой давний враг Ротбарт и некий Винцингероде. Неужели Ротбарту за эти пять дней срастили сломанные кости? Сколько же золота вбухали в этих магов-лекарей? Слышал о таком, но не верилось в запредельную мощь того, не знаю чего.

Хотя какой из него враг, он все ещё курсант, и хотя я тоже, но сейчас я готов потягаться и с теми из преподавателей, которые его прикрывали. Да только на фиг мне они?

Они пока не выходили на арену, распорядители чего-то ждали. Наконец по залу словно пронесся мощный порыв ветра: из главного входа появилась целая процессия ярко и пышно одетых мужчин и женщин, мужчины все в генеральских мундирах, с синими лентами и кучей орденов и звёзд на груди, да и по тому как не идут, а шествуют, видно, что не простых кровей, а впереди рослый и могучего сложения военный… нет, не император, как я ожидал, похоже, великий или светлейший князь, кто их разберёт.

Возле меня появилась Сюзанна, от неё пахнуло дорогими духами, шепнула с явным разочарованием в голосе:

— Уже объявили, Государь Император ввиду великой занятости не смог посетить финал, вместо него великий князь Александр Николаевич поздравит победителя и лично вручит награду!

— Да какая разница, — сказал я, — награда ж не подешевеет?

Она сказала возмущённо:

— Получить из рук самого Императора — это великая честь!

— Лопай, что дают, — сказал я. — А что с ним за девчонка?

— Александра, — буркнула она. — Его дочь. Ей десять… нет, уже одиннадцать.

Судя по её взгляду и холодному тону, дочь великого князя не пользовалась любовью женщин высшего света. Да и мне тоже сразу не понравился её надменный взгляд и горделивая походка, дескать, только она здесь человек, а все остальные — свиньи лохматые да ещё и немытые.

— Великому князю тоже восхотелось хлеба и зрелищ? — спросил я. — Ах да, аристократы — тоже часть народа.

— Лучшая часть, — уточнила она с достоинством.

— Да, — согласился я, — но скоропортящаяся.

— Аристократы не портятся!

— Портится всё, — изрёк я.

Прибывшие разместились в оставленных для них ложах в первом ряду, в самом центре великий князь с дочерью, по бокам его генералитет, ни одного я не узнал, во всяком случае, ни канцлер не удостоил своим присутствием турнир, ни глава Тайной Канцелярии, ни военный министр, тех я знаю по портретам в газетах. Понятно, они работают. А эти, что с великим князем, играют короля. Да, хорошо играют.

— Всё равно красиво, — сказала она сердито.

— Красота, — изрёк я банальность, — страш-ш-шная сила. И как-то спасёт мир. Парадокс?

Уходящая эпоха пестрых мундиров, цветных лент, эполет, аксельбантов и бранденбургеров, ещё киверов с огромными яркими плюмажами. Даже солдаты всё ещё в разноцветных мундирах, как попугаи. И атакуют плотным строем во весь рост, стреляй в них зажмурившись, всё равно не промахнёшься.

Сюзанна начала шёпотом называть имена и титулы гостей, получалось, все из родовитейших семей империи, То есть, руководят армией, экономикой и политикой страны потому, что Рюриковичи и Гедиминовичи, а не потому, что искусные полководцы, экономисты, стратеги?

Блин, система социальных лифтов совсем не работает. Такая страна обречена.

Я внимательно рассматривал наследника престола, даже использовал зум, вглядываясь в безупречное лицо с ясными глазами цвета горного ручья и красиво очерченной челюстью.

Николая Первого считают безоговорочно самым красивым мужчиной Европы. Его сыновья и внуки тоже такие же: рослые статные красавцы, легко ломают подковы, скручивают в трубочки металлические тарелки, все с ясными крупными глазами, чётко вылепленными лицами, рост метр девяносто, это, конечно, не два с лишним метра Петра Первого, но в России и Европе средний рост мужчин равнялся метру шестидесяти пяти сантиметрам.

Так что да, великий князь Александр Николаевич, в России наследника именуют цесаревичем, выглядит великаном. Правда, у меня метр восемьдесят пять, подковы и я могу, но зачем портить сельскохозяйственный инвентарь?

Сюзанна прошептала:

— Боже, как красиво!

— Амур пердит, — сказал я.

— Не пердит, а пердю, — поправила она педантично мой французский. — Нет, такая красота не проходит!.. А какие женщины!

— Вижу только платья и шляпы, — буркнул я. — Там внутри женщины, да?