Ничего не поняла, но улыбнулась широкой крестьянской улыбкой, вся сдобная, как свежеиспечённая булка, повела плечами, так крупная грудь заметнее, снова приглашающе улыбнулась.

Ну да, я в любом случае интереснее, чем обслуживающие имение мужики или строители бараков и мастерских. И даже случится ребёнок, то либо обеспечу деньгами, либо вообще воспитаю вместе с другими своими детьми, как чаще всего бывает в господских домах.

— Хороша была Любаша, — сказал я с удовольствием, — краше не было в селе… Выбираю гуся!

Она кокетливо улыбнулась, дескать, могу и её выбрать, как и гуся, исчезла, оставив запах молодого тела, почему-то чувствую его особенно, нужно чуточку подкрутить рецепторы.

После чашки крепчайшего кофе, ну как же без него, хотя вообще-то могу, но зачем, кофе — ещё и удовольствие из разряда благородных, хотя и берёт начало из глубин желудка, я вышел во двор, показался всем, подозвал Перепелицу, тот подбежал, придерживая рукой саблю в ножнах.

— Ваше благородие?

— Отбываю, — сообщил я коротко. — В столице экзамен, турнир, всякие учебные дела и прочая скукота. В твоем подчинении все новенькие, что прибыли от Скалозуба. По сути, ты уже не поручик, а штабс-капитан. В звании повышать не могу, но жалованье удвою. Хотя почему не могу?.. В моей армии ты уже штабс-капитан!

Он вытянулся, щёлкнул каблуками, вид обалделый.

— Ваше благородие?

Я сказал со вздохом:

— Интересного у нас мало, но интересующихся много. Вы с Бровкиным знаете, что с ними делать.

Он ответил сдержанно:

— Враг не пройдет.

— Отлично, — сказал я, улыбнулся. — Кстати, поздравляю с повышением. Уже не ваше благородие, а ваше высокоблагородие!

Вернулся в дом, металлическая дверь подвала тихонько звякнула, узнавая меня. В помещении пусто, абсолютно пусто, и только если посмотреть в расширенном диапазоне, можно заметить тускло поблёскивающую плёнку пузыря.

Я повернулся к двери, запер, подумал и покрыл сверху ещё и плёнкой поверхностного натяжения. Пусть тонкая и незаметная, но её не пробьешь ни кирками, ни топорами. Даже выстрел из сверхтяжёлого танка выдержит, наверное, выдержит, но как танк спустишь в подвал, да и где его возьмешь?

Задержал дыхание, сосредоточился, и… прошло без всякого головокружения. То ли привыкаю, то ли во мне что-то перестраивается, адаптируется, становлюсь космополитичнее, гражданином двух вселенных.

В кабинете всё, как и было, когда оставил в последний раз, но нужно и здесь нанести на дверь и стену защитную плёнку. Я не страхополох, но от копеечной свечи Москва сгорела, лучше перестраховаться, никто и ни с какими помыслами не может входить в этот кабинет без меня.

Но даже, если со мной, нужно как-то придумать, чтобы то ли загородить чем-то пузырь, то ли как-то сделать тот угол неинтересным. Ну не могу же я не пускать сюда Сюзанну, Горчакова и других друзей?

Я опустился за стол, финал турнира завтра, нужно быстро засветиться, после чего сдристнуть взад в имение, что-то Карницкий слишком долго копит силы.

С другой стороны и я коплю, да ещё как умело, молодец, но у него и числом поболе в несколько раз, и что-то не спешит, осторожничает, а это опасно.

За дверью послышались шаги, такие мощные и уверенные, что я сразу представил командора из «Дон Жуана», но дверь распахнулась, в кабинет по-хозяйски вошла Ангелина Игнатьевна.

Я поднял на неё заинтересованный взгляд, только сам явился, а она как будто ждала, видеокамеры у неё здесь везде, что ли.

Она почти упёрлась выступающим животом в край стола, ещё чуть, и сдвинула бы своей массой, как нейтронная звезда пустяковый астероид, вперила в меня тяжёлый взгляд.

— Ишь ты, — прогремела она мощным голосом, — как по-хозяйски ведешь себя, мальчик. А ну-ка встань!

Я вытаращился с удивлением.

— В чём дело?

Она упёрла руки в бока и сказала с нажимом:

— В том, что я старшая! Ты обязан быстро встать, понял? И учтиво освободить мне место, потому что ты ещё не дорос сидеть за столом в главном кресле! Учтиво освободить, понял? С вежливым извинением и приличествующими случаю жестами! Учись этикету, мальчик!.. Я слышала, как ты раньше куролесил, но у меня не разгуляешься!

Я пробормотал:

— Ангелина Игнатьевна, или как вас там… вы не охренели? С какой стати буду уступать вам это кресло?

Она повысила, и без того уже громовой, как труба третьего архангела, голос:

— Да потому что, сняв с тебя груз попечительства далёких от нас по крови людей, мы взяли эту тяжкую и ответственную обязанность на себя!.. И теперь целиком и полностью отвечаем за тебя, за твои поступки, твои решения и даже за твои слова, сопляк!.. Ты всё понял?

Я сказал так же негромко: