Но как бы то ни стало, но Кряконявлик, усиленный боевым лазером и под стелс-режимом продолжит мониторить окрестности её особняка, а если я не буду успевать, то разрешаю ему действовать в рамках инструкции, да не подведёт его лазер на синих кристаллах!

Вернулся в свой подвал тем же прекрасным способом. Хотя мурашки всякий раз бегут по спине, я же в какой-то мере трусливый интеллигент, хоть никому и не показываю, но как же это прекрасно шагнуть из одного места в другое, расположенное в сотнях верст!

Едва я выбрался из подвала и вышел во двор, с охранной вышки прокричали:

— Ваше благородие, в нашу сторону прёт автомобиль с гербом рода Карницкого!

— Один?

— Да!

— Бди.

Ко мне подбежал Перепелица, козырнул, глаза полыхают азартом, готов встретить хоть целую армию, взгляд его зацепился за то место мундира, где раньше красовался орден.

— Ваше благородие…

— Что? — спросил я, потом понял, отмахнулся. — Да-да, «Сей орден никогда не снимать: ибо заслугами оный приобретается», помню-помню. Но я не военный, я скромный учащийся, кадет, потому на меня это правило пока не распространяется. И золотое оружие, как видишь, пусть полежит в кладовке, где никто не сопрёт.

Вид у него стал несколько обалделым, дескать, а нет ли у меня ещё орденов, за успешные тайные операции их выдают, но не носят, чтобы не показать врагам Отечества, кто за что отвечает.

Автомобиль приблизился к воротам, охранник вышел, придирчиво спросил хто и куды, только потом распахнул ворота.

Автомобиль въехал во двор, вышел очень неприметный человек, я его раньше не видел, подошёл к крыльцу, где на верхней ступеньке с пренебрежительным интересом смотрю на него я.

— Барон Вадбольский? — сспросил он. — Я виконт Забелин. Граф Карницкий просил меня сообщить вам, раз уж еду мимо, что изволит назначить встречу с бароном Вадбольским.

Я помолчал, продолжая рассматривать его с прежним пренебрежением, хотя он виконт, повыше меня титулом, но раз уж выполняет поручение или просьбу Карницкого, то по статусу ниже.

— Вы не так поняли, — наконец обронил я. — Или граф вам не так объяснил. На самом деле это я изволю или не изволю принять его нижайшие извинения и выплату репараций.

Он дёрнулся, судя по его лицу Карницкий в самом деле, стыдясь сказать правду, повернул так, что это он снисходит до общения со мной, чему виконт легко поверил, ведь я всего лишь захудалый барон, вчерашний баронет.

— Но, — сказал он нерешительно, — как я понял, граф заинтересован в разговоре с вами. Как вы относитесь к… встрече?

— Виконт, — сказал я, стараясь, чтобы голос звучал снисходительно, ну трудно мне хамить незнакомому человеку, да ещё тому, кто мне ничего плохого не сказал и не сделал, однако надо, не я такой, а вся эволюция такая, даже ботанов растит с острыми зубами. — Видимо, вы были очень заняты своими делами, не сомневаюсь, что очень важными, потому от вас ускользнули нюансы наших отношений с графом.

Он смотрел на меня снизу вверх, очень хотелось сойти со ступеней и разговаривать лицом к лицу, но мир полон смыслов, что заложены даже в тембр голоса, жесты и взгляды, потому я оставался наверху и смотрел на него сверху вниз застывшим бараньим взглядом.

— Пожалуй, — произнес он с некоторой виноватостью в голосе, — да, я был весьма занят…

— Тогда я слегка просвещу вас, — сказал я. — Граф Карницкий вероломно напал на моё крохотное имение. Что хотел получить, спросите у него сами. Но получил такой отпор, что сейчас уже сам трясётся за свою шкуру. И не я, а он хочет переговоров и мира. Но условия я ему уже озвучил, что ему ещё надо?

Он смотрел вопросительно, но я промолчал. Условия унизительные, пусть Карницкий ценит, что я о них не рассказываю всем. Если выполнит, то этим и закончится, мир будет подписан.

— Хорошо, — сказал он, — что графу передать?

— Так и передайте, — ответил я великодушно. — Граф Карницкий сам отказался от любых разговоров. А сейчас… если их начинать снова, то условия уже другие.

Он поинтересовался любезно:

— Могу я узнать… чтобы передать графу?

Я покачал головой.

— Простите, но такие переговоры проходят в тайне и наедине. Вы догадываетесь, почему.

Он учтиво поклонился.

— В таком случае я с вашего разрешения удаляюсь.

Я ответил любезно:

— Пусть ветер вам будет попутным, милорд!

Ворота оставались открытыми, пока мы общались, а когда автомобиль виконта покинул двор, обе створки захлопнулись, охранник снова вернулся в будку, над которой вскоре появилась струйка пара, а мои чуткие ноздри уловили аромат травяного чая.