И причиной таких отношений является вовсе не недостаток женских особей. Самки стада обычно стоят при этом в сторонке, наблюдая за происходящим со скучающим видом, — будто домохозяйки, собравшись кучкой, следят за своими «мужиками», которые играют не в покер, а во что-то новенькое. Тем не менее самки никогда не доставляют себе удовольствие гетеросексуальными отношениями и довольствуются платонической дружбой и воспитанием чужих малышей.

Когда самец жирафа ухаживает за самкой, его поведение становится более продуктивным и приводит через пятнадцать месяцев к появлению на свет шестифутового детеныша, весом в 160 фунтов. Во время брачных отношений жираф просто кладет голову самке на бок и лижет либо кусает ее за хвост. Она испускает мочу, а он ее пробует, очевидно, пытаясь определить, началась ли у нее течка. Вожак стада, которое обычно состоит из двадцати животных, позволяет своим подчиненным заходить так далеко, но настоящее спаривание старается предотвратить. Свой гарем, который он обычно игнорирует, вожак защищает, применяя более жестокую тактику, — наносит тяжелые удары своими короткими, похожими на узлы и покрытыми кожей рожками.

Во время таких поединков самцы могут подраться по-настоящему, но при этом они редко пользуются своими копытами, способными раздробить кость. Их они берегут для защиты от хищников. Максимальная высота жирафа достигает восемнадцати и более футов, а вес полторы тонны, поэтому животные никогда не становятся добычей леопарда. Чуй прекрасно знает пределы своих возможностей. Однако львиный прайд очень даже может напасть на взрослого жирафа, особенно у водоема, где Твиге приходится «делать шпагат», чтобы напиться.

На восхитительной шее жирафа, которая и вынуждает его совершать акробатический этюд у воды, всего семь позвонков — обычное количество практически у всех млекопитающих, включая человека, — но они очень большие и очень длинные. Так как сердцу Твиги приходится качать кровь с силой, достаточной, чтобы по шее, длиной от десяти до двенадцати футов, достичь мозга, его предсердие тоже большое и обладает массивной конструкцией. Сердце жирафа, снабженное стенками толщиной в три дюйма, достигает двух футов в длину и весит примерно двадцать пять фунтов.

Кровяное давление у Твиги превышает человеческое в два-три раза, поэтому у него особая кровеносно-сосудистая система. В противном случае скорость потока крови привела бы к разрывам сосудов мозга, как только жираф наклонился бы попить или полизать соль. Таким образом, он полностью укомплектован сложной группой артерий в основании своего мозга — так называемой чудесной сетью, благодаря которой давление у него может понижаться. Кроме того, у Твиги есть шейная вена, шириной в дюйм, по которой кровь течет обратно из мозга и которая снабжена специальными клапанами, не дающими венозной крови течь обратно, когда жираф наклоняется.

Жить с длинной шеей трудно, но у такой шеи есть и свои преимущества. Твига в состоянии достать такую пищу, какая другим не по росту. Своим темно-синим двухфутовым цепким языком он срывает листья с самых высоких веток акации и мимозы. Обитает жираф в открытых саваннах и с высоты своего роста прекрасно видит издали врага, включая двух главных: льва и человека. При виде их он одухотворенным, полукачающимся и полуплывущим галопом несется прочь со скоростью около тридцати двух миль в час.

В прошлом племена Восточной Африки любили пировать вкусным, сочным и жирным мясом Твиги. Мясо они также вялили; большеберцовые кости, славящиеся своим питательным костным мозгом, жарили на огне; а из дубленой шкуры изготавливали великолепную, отличного качества кожу. В наши дни, когда приходится кормить все больше и больше ртов, мясо Твиги пропадает зря. Вооруженные браконьеры, убив жирафа, отрезают у него черный с кисточкой хвост, а гигантский труп оставляют на съедение львам, стервятникам и гиенам. Хвост продают примерно за доллар охотникам за редкостями, ну а те превращают его в сувенир-мухобойку.

Я не предлагаю разводить жирафов для получения мяса. Для этого имеются более подходящие кандидаты, включая буйволов и легко приручаемых канн. Я просто, как всегда, сожалею о том, какими методами стали добывать деньги в Африке — уничтожая как животных, так и свою национальную культуру. Понятно, что африканцы, одержимые наивной тягой к нашим «цивилизованным» товарам, стали продавать свое право первородства за чечевичную похлебку в консервной банке и пластиковой бутылке. Браконьер, убивший жирафа и продавший его хвост, зарабатывает достаточно денег, чтобы приобрести второсортную шляпу, пару пластмассовых браслетов для жены и горсть пуль, чтобы застрелить еще несколько жирафов.

Хамелеоны, которые ползают по лианам и деревьям во влажных лесах — не просто ньяма, которое следует убить и съесть или убить и продать. Племена Банту и народности Судана в Итури называют их «священными», но не поклоняются им, а боятся и остерегаются этих абсолютно безвредных и беззащитных маленьких ящериц, считая их проклятием и символом черной магии, якобы обладающими «дурным глазом».

Все, что касается Кинионга, так хамелеон называется на языке суахили, человеческими обитателями буша воспринимается как зловещее и сверхъестественное. Африканцам не нравится не только его способность изменять окраску, что так впечатляет население Запада, но и весь облик хамелеона. Медленно, с выражением глубокой задумчивости на лице, передвигается он с ветки на ветку, сжимая и разжимая свои напоминающие клещи лапки, и будто бы угрожающе вращает своими похожими на мячи глазами. Аборигены говорят, что он ищет людей, чтобы завладеть их душами.

На самом деле Кинионга ищет мух и бабочек, то есть имеет цель более практическую и «питательную». Каждый его глаз вращается независимо от другого, выпуклая сфера неторопливо поворачивается вместе с защитным веком до тех пор, пока зрачок, расположенный внутри крошечного смотрового отверстия в центре, не сфокусируется на насекомом. И тогда, как бы в противовес его медленным движениям, изо рта с фантастической скоростью вылетает длинный язык, ловит насекомое клейким заостренным кончиком и отправляет жертву и все, что попадается вместе с ней, назад в рот. Предел стрельбы языком различен у шестидесяти шести видов хамелеонов. Среди этих ящериц попадаются и карликовые, длина которых от кончика носа до кончика хвоста составляет всего три с половиной дюйма, и гиганты, длиной в два фута, у которых имеются рожки, шлем и головной убор, наподобие петушиного гребня, но максимальная их длина, скорее всего, двенадцать дюймов.