Эти три дня в одиночестве на пляже были прекрасными днями; благодаря черным ягодам, благодаря водке, благодаря музыке, наложившейся на хмель, тоска немного ослабила хватку и жить стало чуточку легче. Он играл с воспоминаниями о Хлое, листал их как книгу, которая не приедается, сколько ее ни перечитывай. Смотрел на морских птиц, паривших высоко в небе. Что они видели, пролетая над континентом? Александр не пытался об этом думать, ему было легче представлять мир вокруг острова абсолютной пустотой, ничем, чистым до стерильности. Ночью сквозь прорезь палатки он смотрел на луну, и ему казалось, что она усмехается, ночное светило взирало на человечество, которое никогда больше до него не долетит и навсегда оставит его в покое. Иногда в ночном небе мелькал спутник: светящаяся булавочная головка, никому больше не нужная, бесшумно скользила по темному полотну космоса как память о необычайном достижении, канувшем на веки вечные.

Через три дня на пляже кончились припасы: есть было нечего, водки не осталось, а наружный аккумулятор айфона разрядился. Александр отправился домой. Он рассчитывал провести там пару дней, принять душ, простирнуть белье и зарядить батарею. А потом вернуться на пляж.

С водкой.

Спортивный зал занимал подвальное помещение. На площади сорок квадратных метров было все для полной фитнес-программы: скамья для жима лежа, набор гантелей от трех до тридцати пяти килограммов, шкив (очень полезно для разработки спинных мышц и трицепсов), тренажер для ног, беговая дорожка, велосипед и гребной тренажер.

Но все это Жанне было даром не нужно, она и так находила себя вполне секси и знала, что, когда предки решатся наконец свалить с этого острова домой и она вернется в школу, все мальчики обалдеют, увидев, до какой степени она изменилась. Они будут драться за нее, ей останется только выбирать. Совсем как в сериале «Городской колледж Сакраменто», к ней будут клеиться мальчики — одни будут похожи на Джейсона (высокий брюнет), другие — на Кайла (тоже высокий брюнет), третьи — на Шона (еще один брюнет, Жанна любила только брюнетов, высоких и мускулистых, развязных и чуточку наглых, хорошо бы еще парень был нападающим и капитаном футбольной команды, как в «Городском колледже Сакраменто»). Предки говорили, что больше ничего нет, что на континенте не осталось ни домов, ни улиц, ни школы, ни одной живой души. Только горы руин и трупов, среди которых все на свете Джейсоны, Кайлы и Шоны. Она им не верила. Она знала, что там случилось много всего, но знала и то, что все всегда кончается хорошо, рано или поздно, но непременно, и надо быть круглым идиотом, чтобы просидеть до конца своих дней на этом злосчастном острове. Однажды за ними приедут. Люди — полицейские, военные, пожарные, спасатели, не важно кто! И ее отвезут в ее настоящий дом, где будет ее настоящая комната, и школа, и друзья, и все на свете высокие брюнеты.

Когда настанет этот день, Жанна будет готова: она репетировала жесты, походку, выражения лица перед большим зеркалом в спортзале, надевала мамины шорты (когда их семья приехала на остров, ей было двенадцать лет, и тогдашняя одежда давно стала ей мала), натягивала белую футболку и рассматривала выступающие под хлопковой тканью груди, круглые ягодицы, длинные ноги.

— Класс, — говорила она сама себе.

Она подражала повадкам Кэсси (блондинки, которая мутила с Джейсоном), Кейлы (блондинки, которая мутила с Кайлом) и Эшли (брюнетки, которая мутила с Шоном): поворачивала голову, опускала подбородок к плечу, игриво улыбалась своему отражению. Поднимала бровь, как бы удивляясь, будто ей рассказали нечто невероятное (например, что Кейла изменила Кайлу с Джейсоном на летних каникулах и они переспали на заднем сиденье минивэна, припаркованного на пляже Малибу), потом смеялась (три мелодичные хрустальные нотки, всегда одни и те же), откинув голову назад, отчего колыхались ее черные блестящие, как нефтяной поток, волосы, и ей это очень нравилось (так делала Эшли).

Сериал «Городской колледж Сакраменто» насчитывал шесть сезонов, по дюжине серий в каждом (не считая специальных выпусков к Дню благодарения), и вот уже три года это был любимый сериал Жанны, оставивший далеко позади «Сексуальное просвещение», «Волчонка», «Сплетницу» и «Ривердейл». Она любила этот сериал, в котором все злые, все язвы или манипуляторы. Например, ее любимой была восьмая серия третьего сезона (под названием «Стычка»), в которой новенькая по имени Кристел появляется в колледже в середине учебного года. Кристел обладает всеми атрибутами тинейджерской красоты по-американски: грудь размера С, осиная талия, плоский живот, подчеркнутый низко сидящими джинсами и коротким топом, тонкие загорелые руки, по-калифорнийски белокурые волосы. Она ведет себя так вызывающе и независимо, что на нее запали все парни Сакраменто, а Кейла, Кэсси и Эшли даже преодолели взаимную ненависть и сговорились нейтрализовать (в оригинале destroy, уничтожить, Жанне это слово нравилось больше) Кристел. Они разработали план, залучив в союзники Шона. Он назначает Кристел date, свидание, ночью в баскетбольном зале, от которого у него есть ключи, потому что он помощник мистера Рамиреса, тренера «Диких котов», команды колледжа. Шон и Кристел одни в пустом зале. Бледный свет луны просачивается сквозь стеклянную крышу, отчего вся атмосфера сцены кажется слегка сверхъестественной. Шон так мил, что Кристел открывает душу: она не та, за кого все ее принимают, ее отец — безработный механик, она живет с ним на автосвалке, что на выезде из города. Ее мать сидит в тюрьме за торговлю наркотиками. Кристел вдруг предстает слабой и ранимой. Растроганный ее откровениями, Шон гладит девушку по щеке, говорит, что будет ее защищать. Он целует ее, Кристел отвечает на поцелуй. Его рука скользит ниже, на грудь размера С, но тут Кристел его отталкивает и говорит, что она еще не готова.

— Я знаю, тебе хочется так же, как мне, — не унимается Шон, усиливая натиск.

— Нет… Пожалуйста… Не надо, — стонет Кристел.

Но Шон не слушает. В нем восемьдесят пять килограммов чистой американской мускулатуры, развитой благодаря полезным овсяным хлопьям на завтрак и говядине на обед и ужин. Притиснув Кристел к стене, он спускает с нее джинсы с лайкрой и властно овладевает ею. И только тут зритель видит, что Кейла, спрятавшись в темном углу, снимала всю сцену. Кадры выложены в «ТикТок», ими делится весь колледж. Кристел называют нехорошим словом bitch, шлюха (иначе разве пошла бы она на свидание с парнем ночью, заголив пузо по самое некуда и напялив топ в облип на свою грудь размера С? Конечно нет!). В конце серии бедная Кристел покидает штат на ржавом пикапе отца. Эта последовательность событий (Кристел задирала нос, Кристел втоптали в грязь) возбуждала Жанну до крайности. Поначалу она сама не понимала, почему это на нее так действует, а потом пришла к выводу, что греет ее идея власти: захватить власть, удержать власть и властвовать любой ценой.

Это она и сделает, когда наконец вернется домой: она не будет больше примерной девочкой, папиной и маминой дочкой, нет, она станет тираном и будет одновременно очаровывать и держать в страхе.

Фред знал, что только он один заботится о содержании и обустройстве. Александр иногда помогал ему немного с каким-нибудь ремонтом: заменить солнечную панель, смазать заевший шарнир, прочистить фильтр в цистерне и тому подобные мелочи… Но Жанну он больше ни о чем не просил. Она так откровенно выказывала нежелание что-либо делать, что это всякий раз приводило его в бешеную ярость. Два года назад, когда он попросил ее подновить бетонные стыки между плитками мощеного двора, она сделала это с явной неохотой, надувшись, и они так поссорились, что Фред вышел из себя. Он схватил дочь за руку, стиснул до боли, какую-то долю секунды ему хотелось ее ударить, но вмешалась Элен. А что было бы, ударь он дочь? В какую спираль этот жест увлек бы его семью? Он понятия не имел, но нутром чувствовал, что это опасно, очень опасно. Может быть, потому что в глубине души именно этого зверства он и хотел, может быть, даже ждал его. Сегодня Фред один выполнял все работы, связанные с содержанием дома. Раз в неделю он совершал, как сам это называл, обход. Обход занимал около четырех часов, за которые он успевал проверить:

— состояние фильтра цистерны;

— состояние солнечных панелей;

— состояние ветряной установки;

— заряд двух батарей системы энергоснабжения и кабель стабилизатора со встроенным трансформатором;

— все краны (всего их было семь) и спуски воды (всего четыре), чтобы убедиться, что нигде нет утечки (иначе пострадали бы запасы воды);

— запасы пищи и гигиенических средств (он знал, что дело бессмысленное, но его это успокаивало).

Подвал был его любимым местом. Там было спокойно, прохладно и царила ватная тишина, едва нарушаемая урчанием холодильников. На четырех сотнях квадратных метров были установлены две морозильные камеры по пятьдесят кубометров каждая, в которых находились уложенные аккуратными рядами всевозможные готовые блюда (пиццы, лазаньи, ризотто, паэльи, утиные ножки — гордость юго-запада Франции, десерты, замороженный хлеб). Было тут и мясо: сотни кур, стейки, телячьи ребрышки, говядина, свинина. Рыба во всех возможных видах, фрукты (яблоки, лимоны, апельсины), овощи (кабачки, порей, шпинат…).