— Это... это ты? Но почему...

Нин Инь, небрежно вытирая кровь с рук, продолжил:

— Почему я, обладая такими навыками, позволил тебе так истязать меня?

Он усмехнулся, словно вспомнил что-то приятное:

— Если бы я не скрывал своих сил, то как смог бы заманить вас всех, как рыб, в сети? Рыбалка требует терпения.

Глаза Нин Чанжуя широко раскрылись, и всё стало на свои места.

Оказалось, что слабая жертва была самым коварным охотником.

— Это... это был не я... — с трудом выговорил он, отчаянно пытаясь оправдаться.

— Конечно, я знаю, что ты не главный. Ты туп, как свинья, и годишься только на роль марионетки.

Нин Инь подошёл к циню, провёл длинными пальцами по струнам и сыграл несколько нот. Он задумчиво произнёс:

— Но какое это имеет значение? Сегодня ночью мне просто захотелось тебя убить.

Нин Чанжуй начал сожалеть, он дрожал от страха.

— Если ты знаешь это, то пощади меня. Я могу... сделать вид, что тебя здесь не было...

— Хорошо. Тогда ответь мне на один вопрос.

Нин Инь играл на струнах, как будто это не имело для него никакого значения. Улыбнувшись, он спросил:

— Кто эта женщина?

Нин Чанжуй замер, кровь пузырилась в его рту.

— Какая женщина?

Раздался звук порвавшейся струны, и рука юноши замерла.

— На черном рынке она держала рецепт, которого знаю только я. В логове она появилась в самый подходящий момент.

Он прищурился.

— Не говори, что это просто совпадение.

Нин Инь никогда не верил в такие вещи, тем более когда все вокруг желали его смерти. Кто стал бы спасать его просто так?

— Я не знаю, о ком ты говоришь...

Увидев холодный взгляд Нин Иня, Нин Чанжуй затрясся и с заиканием сказал:

— Я... я правда... не знаю!

Может ли её появление быть действительно случайностью?

Невозможно. Он никогда не рассказывал кому-либо рецепт «Девятицветного благовония».

Нин Инь на мгновение задумался.

Неожиданно тот самый загорелый боец, которого все считали мертвым, открыл глаза, вскочил и обрушил свой волчий железный молот на Нин Иня!

Тело юноши первым почувствовало угрозу, и он инстинктивно поднял короткий меч для защиты.

Звук столкновения металла, искры.

Нин Инь услышал, как в его правом запястье хрустнула кость, и затем последовала острая боль в груди. Меч выпал из его рук.

Он быстро среагировал и развернулся, чтобы ослабить удар. Юноша кинжалом с левой стороны перерезал горло бойцу.

Тот застыл, из его горла потекла тонкая струйка крови. Он упал на землю, больше не издав ни звука.

Из-под его тела вылилась густая кровь, образовавшая на каменном полу темное пятно.

Нин Инь встряхнул правую руку, его запястье обмякло и повисло.

Он заинтересованно изучал свою опухшую руку и сделал вывод:

— Хм, вывих.

Затем он схватился за запястье и резко повернул его. Раздался хруст, и кости встали на место.

Ни разу за всё время Нин Инь не моргнул, как будто его рука была деревянной и не ощущала боли.

Он наклонился и схватил загорелого бойца за воротник, легко подняв его 200-фунтовое тело одной левой рукой, а затем с глухим стуком бросил его перед Нин Чанжуем.

Ему показалось, что этого было недостаточно. Он поправил труп так, чтобы Нин Чанжуй смотрел прямо в его пустые глаза.

Потом Нин Инь поднял упавший короткий меч и вложил его в сломанную руку Нин Чанжуя.

В глазах князя, помутневших от страха, появилась растерянность.

Но она длилась недолго, вскоре он понял намерения Нин Иня.

— Рабы из дворца Сычуаньского князя подняли мятеж и пытались убить своего господина. В итоге все погибли в битве...

Нин Инь медленно поднял светильник с маленького столика, присел рядом и усмехнулся:

— Это я выбрал для тебя такой конец, доволен ли ты, двоюродный брат?

Яркий свет лампы освещал его худое и красивое лицо. Нин Чанжуй, будто увидев дьявола, начал отчаянно двигать своим тучным телом, но безрезультатно.

Он не мог даже скинуть кинжал, вложенный ему в руку.

Нин Инь наслаждался его отчаянием, а затем, под звуки воплей Нин Чанжуя, медленно отпустил лампу.

Огонь стремительно охватил занавески и мгновенно пожирал всю комнату.

В огромном огне, в нестерпимой жаре, Нин Инь засмеялся. Его лицо выглядело красивым и искаженным.