Он посмотрел на Юй Линси:

— Обычный человек умрёт за три дня.

Он говорил о смерти спокойно, как о чём-то обыденном, почти безразлично.

Линси прижалась к скале, обняла себя и тихо сказала:

— Понимаю.

Нин Инь взглянул на неё.

Её хрупкое тело дрожало от холода, но глаза оставались спокойными. Хотя девушка выглядела слабой и прекрасной, она была стойкой.

— Госпожа, вам не страшно?

Юй Линси подумала о том, что благодаря ему в прошлой жизни она видела вещи пострашнее. Этот риск не был чем-то особенным.

— Не бойся, — она прижала свои побледневшие губы к руке, пытаясь согреться, и успокаивала Нин Иня: — Моя сестра и Сюэ Цэнь придут нас спасти.

При упоминании Сюэ Цэня в глазах Нин Иня вспыхнула тёмная тень.

«Этот парень всё ещё мешает», — подумал он.

— Тебе не следовало оставаться со мной.

Затем её тихий голос снова раздался:

— Пока не начался дождь и скала сухая, если ты сможешь забраться наверх, то уходи. Приведи кого-нибудь, чтобы спасти меня.

Хотя его рука была ранена, Юй Линси знала, что сила Нин Иня всегда была впечатляющей, и риск мог стоить жизни.

Услышав её слова, Нин Инь на мгновение остановил движение пальцев.

Платформа находилась всего в десяти саженях от вершины, и он действительно мог бы залезть наверх и спастись. Но в этом случае его действия потеряли бы всякий смысл.

Раз уж он отказался от цели в виде Нин Цзычжу и выбрал её, то он должен был извлечь из своего решения максимальную выгоду. Умелый охотник никогда не отпустит добычу.

Подняв взгляд, Нин Инь снова улыбнулся.

Он снял с себя красный хлопковый плащ, очистил правую руку от пыли и мягко накинул его на Юй Линси.

— Я ранен, поэтому останусь рядом с вами, госпожа. Никуда не пойду.

Он наклонился поближе, и его чёрные глаза отразили удивлённое выражение лица девушки.

— Пока я рядом с вами, нечего бояться.

Ветер резал, как лезвие, унося с собой пыль воспоминаний.

В прошлой жизни, когда у Нин Иня обострялась болезнь ног, он тоже прижимал её так крепко, что она едва могла дышать.

Когда это становилось невыносимо, она тихо пыталась вырваться, чтобы перевести дыхание.

Но как бы осторожно она ни двигалась, Нин Инь всегда просыпался с бледным лицом и холодно говорил:

— Либо сломаю тебе руки и ноги, либо не шевелись. Выбирай.

После этого Юй Линси больше не двигалась.

Нин Инь начинал смеяться и, почти ломая ей талию, болезненно шептал:

— Ты должна быть рядом со мной, не смей никуда уходить.

Воспоминания о тех холодных глазах начали оживать и становились всё яснее.

Были ли его слова правдивыми или нет, Юй Линси не могла противостоять.

Слишком много воспоминаний и сожалений висело над ней. Она уже не могла спорить или возражать, поэтому просто молча разделила плащ с Нин Инем, накинув его на его плечи.

Они прижались друг к другу на маленькой платформе скалы, как две потерявшиеся птицы, греющиеся друг о друга перед бурей.

Ночь наступала, как чудовище, и Юй Линси не дождалась спасения, но дождалась усиления дождя, только ухудшающего их положение.

Обрыв погрузился во мрак. Холодный дождь хлестал по их телам, и один промокший плащ не мог согреть их.

Линси чувствовала, как холод проникает в кости, и её лихорадка усиливалась.

Дышать становилось всё труднее, её тело всё больше слабело и охлаждалось.

Она уже не могла различить, кто сидел рядом с ней, Нин Инь или кто-то другой, и инстинктивно искала тепло, прижимаясь к нему.

Юй Линси не заметила, когда дождь прекратился. Она была и холодной, и голодной, с высокой температурой, и вскоре потеряла сознание.

Её тело казалось погружённым в ледяной колодец, а затем в кипящее масло. Её горло пересохло и болело.

В утреннем свете Нин Инь, прижавшийся к ней, с закрытыми глазами обдумывал следующий шаг, когда услышал, как девушка с жалобным стоном прошептала:

— Ваше Высочество, я хочу пить...

Нин Инь дёрнулся, и его глаза сверкнули холодом ночи.

— Какое Высочество? — спросил он хриплым голосом.

Поднеся ухо ближе, он услышал только тихие стоны, но больше не было никаких слов.