Теперь, зная истинную цель приёма, она решила не идти.

* * *

После ужина Юй Линси закончила шить сапоги. Решив проявить искренность, она взяла лампу и направилась к комнате Нин Иня.

Его новая комната была просторнее. Дверь была приоткрыта, внутри горел тусклый свет.

Он ещё не спал.

Юй Линси тихо вошла, не желая будить соседей. Она остановилась и увидела его.

Нин Инь снял рубашку и перевязывал раны на руке. Мягкий свет свечей освещал его мышцы, придавая им теплый оттенок, несмотря на многочисленные шрамы.

Увидев Юй Линси, Нин Инь ничуть не смутился. Улыбка осветила его лицо, как будто её приход был для него радостью.

— Госпожа.

Линси закрыла дверь, прочистила горло и спросила:

— Как твои раны?

— Не болят, — ответил он, в его глазах блестел непонятный свет.

Юй Линси не смогла удержаться и улыбнулась.

Положив оленьи сапоги на стол, она прямо сказала:

— Это для тебя.

Нин Инь дотронулся до сапог, его пальцы, обмотанные бинтами, аккуратно прошлись по мелким стежкам. Подняв голову, он спросил:

— Госпожа сделала это для меня?

— Нашла на складе, — не поднимая глаз, спокойно ответила Юй Линси. — Примерь, подходят ли они тебе.

Нин Инь, как всегда, послушно выполнил её просьбу.

Он надел сапоги и сделал несколько шагов.

— Очень удобно.

В его глазах засветилась улыбка, когда он снова поднял голову:

— Но, госпожа, как вы узнали мой размер обуви?

Юй Линси чуть не поперхнулась.

Глава 17. Кожаные сапоги.

В прошлой жизни у Юй Линси было много свободного времени в резиденции регента. Кроме чтения и рисования, она занималась рукоделием. За два года она довела свое мастерство в шитье обуви до совершенства.

У неё не было других мужчин, которым можно было бы что-то дарить, поэтому она часто вышивала для Нин Иня мешочки с ароматами или шила ему обувь, стараясь угодить ему, хоть и неумело.

Но тогда Нин Инь был слишком высокомерен, чтобы ценить её работы. Всё, что она шила, либо выбрасывалось, либо скапливалось в каком-то углу и покрывалось пылью.

Юй Линси это не волновало. Она шила, он выбрасывал, и оба жили своей жизнью.

От неуклюжих стежков до точных и аккуратных прошло два года. Единственное, что Нин Инь хоть немного оценил, были последние сшитые ею кожаные сапоги с облачным узором.

Ирония судьбы в том, что в день её смерти Нин Инь носил те самые сапоги, которых она сшила, и на них была кровь Сюэ Цэня.

Эти воспоминания глубоко отпечатались в её памяти. Шитьё этих оленьих сапог было для неё легким и привычным занятием. Она даже не задумалась, что Нин Инь сразу заметит подвох.

Кошка Хуа Ну спрыгнула с окна и, обвившись вокруг ног Юй Линси, мяукнула, возвращая её мысли в реальность.

Она на мгновение замерла, но быстро восстановила своё спокойствие.

— Я заметила, что ты такого же роста, как и Цин Сяо, — сказала она, стараясь выглядеть непринужденно.

Нин Инь, кажется, поверил ей. Он взял кошку, которая могла вызвать у Юй Линси сыпь, и кивнул:

— У вас острый глаз, госпожа.

— Садись, — сказала Линси, указывая на кровать.

Только когда Нин Инь послушался, его внушительное присутствие перестало давить на неё, и она смогла посмотреть ему в глаза. Она постаралась избавиться от предвзятости и ещё раз внимательно рассмотрела перед собой кажущегося безобидным юношу.

— Вэй Ци, — она мягко обратилась к нему, её глаза блеснули в свете лампы, — скажи честно, как я к тебе отношусь?

— Очень хорошо, — Нин Инь слегка наклонил голову и тут же ответил. — Вы вылечили мои раны, дали мне имя, обеспечили одеждой и пищей. Вы самый добрый человек в моей жизни.

— А если кто-то другой станет к тебе таким же добрым?

— Если бы вы не спасли меня, у меня бы не было будущего.

Юй Линси прищурилась. Она подумала, что Нин Инь, вероятно, выжил не только благодаря своей воле, но и благодаря своему умению льстить.

Девушка решила продолжить:

— Тогда не забывай о моей доброте.

— Я не смею забыть, — Нин Инь не отвел взгляда от её глаз, светящихся, как осенняя вода. — Если смогу хоть как-то отблагодарить вас за вашу доброту, то я готов на всё.

Судя по его тону, он ещё не знал о своём повышении.

Юй Линси с лукавством спросила:

— О? И что же ты умеешь?

— Готов служить вам верой и правдой, — Нин Инь улыбнулся и добавил: — Я ещё и драться умею. Если у вас есть враги, я могу...