— Перестань от меня прятаться, пожалуйста.

Сердце разгоняется за какую-то секунду, в голове мутится.

— Боже, что ты делаешь? — хватаю его руку и пытаюсь вывернуться.

— Прошу тебя остаться и пытаюсь пресечь очередной твой побег, — говорит возле моего уха.

Очень тихо, но так, что подгибаются колени.

— Я не могу, — бормочу и вырываюсь.

Вылетаю на лестничную клетку, скатываюсь на два этажа вниз и приваливаюсь к стене.

Пытаюсь выровнять дыхание, но я будто во сне. Это все вообще было реально? Что на него нашло?

Да, я видела его взгляды в те редкие моменты, когда мы сталкивались в его коридоре, но старалась игнорировать их. Что мне теперь делать с этим? Как возвращаться?

Телефон пиликает сообщением от водителя, который спрашивает, собираюсь ли я вообще выходить.

Нетвердой походкой спускаюсь, игнорирую размусоливания таксиста на тему того, какие все безответственные и что он тут вообще-то в простое стоял.

Ничего, что простой оплачивается из моего кошелька.

Завтракаю прямо на работе. У нас тут стоит небольшой холодильник, из которого я достаю колбасу, сыр и хлеб, делаю себе бутерброд и кофе.

Пока никого нет, быстро все съедаю и подчищаю за собой следы. Приемы пищи в учительской не приветствуются, да и я раньше не наглела, но сейчас не могу переступить через себя и сесть за один стол с Максимом и Глебом. Мы не семья. Мы друг для друга никто. У нас нет общего статуса, кроме того, что я учитель Глеба.

Школьное утро затягивает.

Уроки, контрольные, проверки. Ольга зашивается со своим классом.

— Нет, ну ты смотри! Прохлаждается она! Скажу Анне Сергеевне, чтобы класс тебе дала! — шикает на меня, а я лишь улыбаюсь.

— Все классы распределены, так что давать мне некого.

— Значит, моих заберешь!

— Не заберу, мне нельзя. В твоем классе мой сын, — уже откровенно посмеиваюсь.

— Точно, — взмахивает она руками.

— А что такое, дети достали тебя?

— Дети? Их родители! Матерям Артамонова и Шевелева в голову точно что-то стукнуло! Планируют поездку на базу отдыха за городом. Типа хотят для детей мероприятие организовать, только почему-то настаивают, что мужчины тоже должны присутствовать. И непременно там должен быть отец Глеба Никонова.

Сердце отбивает припадочный ритм.

— А Максим Аристархович что? — стараюсь говорить ровно.

Ольга вздыхает удрученно.

— А Максим Аристархович сказал, что сейчас ему не до школьных активностей. И ты знаешь, я понимаю его! У мужика бизнес, а эти клуши раскудахтались! Наверняка хотят на природе перед ним порисоваться.

— И чем все закончилось?

— Да ничем! Продолжают продавливать свою идею! Ой, звонок! Я побежала!

У меня окно в расписании, поэтому сбегаю в больницу навестить Лешку, потом приезжаю обратно.

День пролетает быстро. После обеда школа заметно пустеет, а у меня факультатив с учениками, которые будут сдавать мой предмет на экзамене. Когда уходят и они, снова плетусь в учительскую.

Учителя потихоньку расходятся, я же думаю о том, что такими темпами мне пора тут диван ставить.

Распахивается дверь, и в учительскую заглядывает Никонов.

— Максим… Аристархович? — быстро исправляюсь и поднимаюсь на ноги.

Максим окидывает взглядом учительскую, в которой кроме меня нет никого, и говорит тихо, зная, что нас не услышат:

— Поехали домой, Уль.

На часах пять вечера, я планировала отсидеться тут еще часа два-три.

— Но мне надо проверить контрольные, — оборачиваюсь, чтобы показать на стопку с тетрадями, а на столе ничего нет, потому что их я проверила еще утром.

Роняю руку и выдыхаю. Чем крыть?

Максим не теряясь заходит в учительскую и прикрывает за собой дверь, подходит к вешалке, снимает мое пальто, распахивает полы и помогает мне одеться.

Я же покорно просовываю руки в рукава и только собираюсь отойти, но Максим разворачивает меня, а потом перехватывает за грудки и дергает на себя, впечатываясь своими губами в мои.

Глава 38

Максим

Когда-то давно, когда мне было двадцать восемь лет, я влюбился. Потерял голову от ощущений, которых не испытывал ранее. Неожиданно мир начал крутиться вокруг смешной кудрявой девчонки, которая заставляла сердце учащенно биться каждый раз, когда я ее видел.

Тогда, тринадцать лет назад, я не понял своих чувств, ведь раньше я не испытывал подобного. С Моникой всегда все было очень просто, понятно.

А тут карусель из эмоций.

Сейчас, глядя на Ульяну, каждый раз я откатываюсь назад, в прошлое, где мы были свободные, счастливые.