Я первая вскочила на ноги и оказалась лицом к лицу с Хорралейном, как раз когда он потряс головой, чтобы отогнать растерянность, и выпрямился. Я слегка присела, перенеся вес тела на подушечки ступней, как учил меня Хардт, готовая двигаться. Хорралейн зарычал и замахнулся на меня. Я нырнула под кулак и отскочила от продолжения. Именно в той потасовке я наконец поняла, что тренировки Хардта и Тамуры действительно принесли свои плоды. Там, в Яме, я думала, что Хорралейн быстр настолько, что это противоречило его размерам, но на самом деле я просто была медлительной. Теперь я видела его атаки так, словно была пропитана хрономантией, и обнаружила, что мое тело достаточно сильное, чтобы с легкостью уклоняться от них. Я упивалась этим, наслаждаясь возможностью так легко уходить от его ударов. У нас тоже собралось немало зрителей, жители Ро'шана подошли поближе, чтобы посмотреть, как хрупкая женщина уворачивается от неуклюжего великана; некоторые смеялись, в то время как другие обеспокоенно оглядывались по сторонам. Зрелища, подобные тому, что мы устроили, — отличная возможность для воров, хотя они должны быть осторожны. Отвлекающий маневр позволяет легко обчистить карманы, но важно скрыться до прибытия властей.

Самонадеянность очень часто становится причиной ошибок, и я чувствовала себя довольно самонадеянной, уклоняясь от ударов и перепрыгивая через выпады. Хорралейн превратил свой выпад в прыжок и бросился на меня. Я мало что могла с этим поделать, никакая скорость в мире не поможет, когда на тебя наваливается мужчина в три раза тяжелее тебя. Радость от того, что мое тело способно двигаться быстро, сменилась страхом и ужасом, когда я поняла, что Хорралейн победил. Он дико замахнулся, один массивный кулак попал мне в плечо, а другой едва не попал в лицо. Я надеялась, что удар кулаком по мостовой причинит ему боль, но Хорралейн не выказал никакой боли. Не думаю, что я когда-либо видела, чтобы этот человек испытывал боль, возможно, он просто не мог ее почувствовать.

Признаюсь, я запаниковала. Я не из тех, кто поддается такому инстинкту, но это было один или два раза в жизни, и, думаю, меня можно простить. Когда я лежала, распластанная на улице, когда гигант прижимал меня к земле и молотил кулаками, во мне мгновенно поднялась паника, и я выпустила ее кинемантическим взрывом. Получилась несфокусированная волна дикой силы, которую я выбросила во все стороны. Камни подо мной раскололись, толпа наблюдавших за этим горожан рассеялась — никто из них не пытался мне помочь, должна я сказать, — и Хорралейна подбросило в воздух.

Я был напугана. Толпа была напугана. Все, кроме Хорралейна, были напуганы. Сссеракис с ликованием пил страх, и я чувствовала, как его сила вливается в меня. Вот каково это — править, Эскара. Заставь их склоняться перед тобой и боготворить тебя. Заставь их бояться тебя. Я не стану отрицать, это пьянящее чувство. Я испытывала трепет и странную гордость за то, что смогла заставить стольких людей съежиться от ужаса. Мне больше нравится думать, что это был Сссеракис, чем я, но я не могу быть уверена. Я была королевой всего один раз в жизни, и, безусловно, правила страхом.

Несмотря на боль от того, что меня придавили к земле и ударили, я плавно поднялась на ноги. Воздух вокруг меня затрещал; достаточно странно, потому что в тот день я не проглотила Источник дугомантии, и все-равно почувствовала шторм внутри. Я почувствовала, как его ярость вспыхнула у меня перед глазами, как буря хаоса внутри подтолкнула меня к действию. Маленькие молнии заискрились вокруг меня, они лизали землю и пробегали рябью по моим рукам и ногам.

Хорралейн застонал. Он приземлился примерно в дюжине футов от меня, из носа у него текла кровь, а руки были в ссадинах. Он попытался подняться, и сумел встать сначала на колени, а затем и на ноги. На этом я прекратила его сопротивление, воспользовавшись своим Источником кинемантии, и отправила его на землю волной силы. Недостаточной, чтобы убить, даже недостаточной, чтобы ранить его еще сильнее, но достаточной, чтобы сбить его с ног. Гигант снова поднялся на колени, и я снова повалила его на землю. Он попытался еще трижды, и еще трижды я показала ему, почему с Хранителем Источников шутки плохи. Я могла бы его убить. Я и раньше убивала с помощью кинемантии. Старый охотник из Леса Десяти наблюдал за мной из тени ближайшей дубильни. Я могла бы убить Хорралейна, раздавить его грудную клетку более сильным кинемантическим ударом, раздробив кости и повредив внутренние органы. Я могла бы его убить. Более молодая Эска, закаленная войной и временем, проведенным в Яме, так бы и поступила. Мне нравится думать, что я немного мудрее той Эски.

— Почему, Хорралейн? — Я прокричала эти слова. В этом не было необходимости: шторм, который я чувствовала, был только внутри, был энергией, оставшейся от дугошторма, но кровь шумела у меня в ушах, поэтому я перекрикивала его. — Почему ты продолжаешь пытаться меня убить?

Великан-терреланец с трудом поднялся на четвереньки, тяжело дыша и роняя кровь на холодный камень улицы внизу. Некоторые из находившихся поблизости таренов и пахтов бросились бежать, вероятно, в поисках убежища или, возможно, за големами, чтобы остановить драку. Големы весьма эффективны в прекращении драк, хотя им не хватает сдержанности, и те, кого разнимают, часто оказываются сломанными сами. Другие, находившиеся поблизости, остались, хотя и отошли от нас. Я думаю, что это то, что объединяет все расы Оваэриса: тяга к драматизму, потребность остановиться и поглазеть на зрелище. Плечи Хорралейна поникли, но он выпрямился, по-прежнему стоя на коленях. С него капал пот вместе с кровью, а в глазах была усталость и тлеющий в них гнев. Я поняла, что это гнев, а не ненависть.

— Приказ Деко, — сказал Хорралейн, тяжело дыша.

— Ты выполняешь приказы мертвеца, — сказала я, делая шаг вперед. Я держал руку поднятой, готовый нанести великану еще один кинемантический удар, если он возобновит сопротивление.

— Хм? — На лице Хорралейна отразилось неподдельное замешательство, как будто эта идея выходила за пределы его понимания.

— Деко мертв. — Могло ли это действительно быть ложью, если я не была уверена ни в том, что он жив, ни в том, что он мертв? Я могла бы с такой же уверенностью сказать, что Деко жив. Было вполне возможно, что головорез действительно мертв. Я думаю, мои слова можно было считать ложью, но они послужили моей цели. — Управляющий приказал убить его за то, что он позволил мне сбежать. Ты выполняешь приказы призрака. Но даже если бы он все еще был жив, тебе больше не нужно делать то, что он говорит. Ты свободен. Ты выбрался из Ямы, как и я. Это безумие, что ты гоняешься за мной по всей Ише…

— Что же мне тогда делать? — Его слова были слегка невнятными, он медленно произносил их. Он всегда так говорил? В Яме я никогда не слышала от него ничего, кроме ворчания.

— Делай, что хочешь. Просто перестань пытаться меня убить.

— Что, если я захочу вернуться? Деко сказал, чтобы я не возвращался без тебя.

Настала моя очередь растеряться:

— В Яму? Ты хочешь вернуться в ту тюрьму?

Хорралейн, огромный брутальный мужчина, стоявший на коленях, медленно кивнул. Думаю, именно тогда я поняла, что даже он мог испытывать страх, но не боязнь боли или увечий. Он боялся не меня, даже после того, как я использовала магию Источников, чтобы повалить его на землю. Он боялся свободы. Мысли о том, что он заперт во внешнем мире. Он хотел простоты Ямы, где все имело для него смысл. Защищай Деко, делай, как он говорит, используй грубую силу, чтобы запугать струпья, ешь, спи, повторяй. Хорралейна пугал мир, потому что он понятия не имел, как с ним справляться.