Мы приблизились, я — босиком, а Сссеракис — чернильная масса рядом со мной, соединенная со мной моей тенью. Ужас принял форму, отдаленно напоминающую землянина, но двигался странно, скорее извиваясь, чем передвигаясь. Не разговаривай, сказал древний ужас, когда мы проходили через маленькую королевскую колонию миньонов.

Я фыркнула:

— Ты когда-нибудь слышал, чтобы кто-нибудь добился этого от меня?

Я держу свое существование в секрете от твоих друзей. Пришло время тебе отплатить за услугу. В этом шипящем голосе был скрыт гнев. Или бы ты хотела, чтобы Хардт увидел тьму, которую ты носишь в себе? Возможно, мне стоит открыться Имико?

Я стиснула зубы. Сссеракис был прав. По большей части его существование держалось в секрете — он прятался внутри меня, в темных уголках моего тела и души. Те несколько раз, когда он появлялся, были вызваны моим влиянием, моим гневом, взывавшим к силе, которой мог обладать Сссеракис. То, о чем просил ужас в тот момент, было ответной любезностью, и я не могла ему отказать.

Маленькие монстры в одежде поворачивались к нам, когда мы проходили мимо, склоняли головы и шептали на языке, который я не могла узнать, но который казался таким знакомым. Король наблюдал за нашим приближением. Он стоял перед костром, от горящих в нем дров больше пахло мясом, и я увидела, что тыльные стороны его ладоней усеяны острыми, как бритва, осколками костей. Из всех монстров, ужасов и созданий Иного Мира, которых я видела, этот король был, пожалуй, самым странным, потому что во многих отношениях он был очень похож на землянина.

— Это действительно ты, Сссеракис? — спросил король, и его голос потрескивал, словно ракушки, разбивающиеся под ногами.

Прошло много времени, Кекран.

— Все остальные решили, что ты мертв. Твоя крепость заброшена, твои миньоны разбежались, твои земли не защищены. Ходили слухи, что Бракунус тебя съел.

Меня проигнорировали. Ненавижу, когда меня игнорируют.

Я не съеден и не мертв. Захвачен. Хранителем Источников из другого мира, самым могущественным из всех, кого я когда-либо видел.

Красные, как бусинки, глаза Кекрана метнулись в мою сторону, и я внезапно почувствовала себя маленькой и слабой. В этом взгляде была сила, такая же, какую я чувствовала в Сссеракисе. В этот момент я поняла, что присутствую при разговоре между монстрами, которые были древними, могущественными и обладали знаниями, недоступными пониманию смертных. Взгляд короля вернулся к чернильному облику Сссеракиса.

— Этот? — спросил Кекран.

Нет. Сссеракис рассмеялся. Это мое нынешнее тело. Я ношу его сейчас, потому что оно обещало мне путь домой. Пусть тебя не обманывает его хрупкий вид. Оно сильнее, чем кажется. Вместе мы одолели Вейнфолда. Сссеракис, по-видимому, думал, что на Кекрана это должно произвести впечатление, но монстр промолчал.

Я выполняла свою часть. Я держала свое обещание молчать, я держала рот на замке, но Сссеракис мог слышать мои мысли, и я была чертовски уверена, что ужас услышал, когда я сказала ему, что у меня есть имя.

Тело зовут Эскара.

Судя по раскатистому смеху, вырвавшемуся у Кекрана, монстра что-то позабавило:

— Ты действительно узнал имя одного из своих хозяев? Возможно, другие были правы насчет тебя, Сссеракис. Ты стал слабым.

Тогда я почувствовала гнев. Нет, гнев — не совсем правильный термин. Ярость. Яростная, ослепляющая ярость. Она была такой холодной, что я почувствовала, как мое сердце в груди превратилось в лед. Чернильная тьма Сссеракиса, казалось, сгустилась рядом со мной, втягивая в себя все больше и больше моей тени, она росла, пока не стала нависать надо мной и Кекраном. Маленькие существа в балахонах бросились врассыпную, тревожно повизгивая и прячась в палатках. Но Кекран стоял неподвижно, скрестив руки на груди. Я чувствовала страх вокруг нас, исходящий от монстров и питающий Сссеракиса, но Кекран не испытывал страха. Кем бы на самом деле ни было это существо, я точно знала, что оно никогда не испытывало страха.

Я кажусь тебе слабым, Кекран?

— Да. — Король отвел взгляд от Сссеракиса и, подобрав большую ветку, подбросил ее в огонь. Тогда я поняла, почему в костре пахло горелой плотью. Они кормил огонь не обычным деревом, а костлявыми руками скрипуна. — Тот Сссеракис, которого я знал, не пришел бы ко мне и не стал бы делать вид. Тот окутал бы землю покрывалом тьмы, нагнав страх на всех нас. Твои земли исчезли, захвачены теми, кто считал тебя мертвым. Твои миньоны ушли, рассеялись и попали под новое влияние. Твоя сила иссякла, Сссеракис. И тебя даже нет здесь, на самом деле. Как ты вообще можешь показываться мне?

Я почувствовала, что Сссеракис задумался, и нас обоих охватило мрачное настроение. Это причуда моей хозяйки. Она способна переходить в наш мир даже без Источника. Я всегда думала, что это Сссеракис привел мое сознание туда, но, если ужас говорил правду, он просто руководил мной, пока мы были там. Я этого не понимала, не было никакого способа, которым Хранитель мог бы перейти в Другой Мир без Источника демономантии. Это было неслыханно.

Ты не претендовал ни на одну из моих земель?

— Конечно. Остальные могут верить, что ты мертв, а Бракунус вполне может заявлять, что съел тебя…

Высокомерный гуль! Я покажу ему, как выглядит страх. Я заставлю его умолять меня остановиться.

— Но я всегда верил, что ты вернешься. Кроме того, у меня нет ни малейшего желания вмешиваться в чужие разборки. В последний раз, когда я попытался, змея отняла у меня одну руку. — Кекран сжал правую руку в кулак. Плоть действительно выглядела по-другому, и рука была короче, как будто принадлежала совсем другому существу.