— Нам пора идти, — сказала Имико, потянув меня за руку. Она была права. Никогда не связывайся с торговцами на великом базаре, если не хочешь что-то купить, потому что они безжалостны в погоне за выгодой.

— Да, да. Крепкий и твердый. Хотели бы вы почувствовать? Он может перенести любой багаж, который вам нужен, куда бы вы ни отправитесь. Видите руки? Сильные. С выступающими мышцами. Всю жизнь питался три раза в день. Хорошие блюда. Калорийные блюда. Много клетчатки, хм. Видите спину? Прямая, как жердь. Научен стоять. Часы, дни, столько, сколько вам нужно. Всегда прямая. Всегда сильная.

От потока слов у меня закружилась голова, но еще более невероятным было то, что мужчина просто стоял там, пока женщина пыталась продать его с аукциона, как призового аббана.

Я покачала головой. «У меня нет багажа». Моя вторая ошибка. Отвечая женщине, я дала понять, что заинтересована в продаже. Я даже не осознавала этого, но начала торговаться.

— Нет багажа. Нет проблемы. От такого мужчины много пользы. — Женщина продолжала говорить, едва переводя дыхание. Мужчина просто стоял, уставившись темными глазами прямо перед собой, его рот был прикрыт густой зеленой вуалью. — Хорошее племенное животное. Видите это? — Женщина подошла ближе к мужчине и распахнула его халат посередине, обнажая его. Стыдно признаться, но я покраснела и опустила глаза в пол. Женщина, вероятно, потом от души посмеялась над этим, рассказывая своим друзьям о смущенной терреланке, покрасневшей при виде члена.

— Вам нравится, да? — продолжила женщина. — Крупный. Хороший племенной скот. Служит вам хорошо и часто. Всего шестнадцать золотых ремов, это двадцать два золотых брома в терреланских монетах. Я подсчитаю за вас. Сделка, да?

Имико фыркнула:

— Рем стоит меньше, чем бром, не больше. И я сомневаюсь, что мужчина стоит такую сумму.

— Ваша горничная говорит правду, прекрасная леди, — продолжала женщина. — Он стоит не столько, а гораздо больше. Я предлагаю его вам по дешевке. Я несу убытки, но, похоже, вам нужен племенной скот, так? Он подарит вам прекрасных детей, и их будет много.

Имико снова фыркнула:

— Ты называешь это большим? Я видела в Террелане парней с большими членами.

Мужчина немного отреагировал, его взгляд на мгновение метнулся к Имико, затем снова обратился вдаль.

— Если это так, то, возможно, мы могли бы обменяться. Мои товары на ваши. Вы берете мужчину, а я мальчика. Покажите мне мальчика.

— Нам пора идти, — сказала я, заметив, что несколько других торговцев поблизости остановились, чтобы посмотреть. На этот раз я потянула Имико за руку.

— Десять золотых ремов, — крикнула женщина нам вслед. — Вы даже можете попробовать, прежде чем покупать.

Несколько других торговцев попытались показать нам свои товары, но к тому времени я уже научилась проталкиваться сквозь толпу, когда мы с Имико пробирались дальше по базару. «Не думаю, что кто-нибудь раньше называл меня леди». Мне пришлось наклониться к Имико, чтобы она меня услышала.

— Меня тоже раньше никто не называл горничной, — со смехом сказала Имико. — Она, наверное, понятия не имеет, как на самом деле выглядит знатная терреланская дама.

На мне было небесно-голубое платье длиной ниже колена, но оно определенно не было дорогим, и я никогда не видела, чтобы какая-нибудь дама носила такие удобные рабочие ботинки, как у меня. Имико, напротив, была одета в выцветшие черные брюки и мешковатую блузку, чтобы скрыть свои трофеи, а поверх — в темный жилет. На ней также был капюшон и украшения, в то время как на мне их не было. Признаюсь, мы представляли собой странную пару, и я не могу себе представить, чтобы кто-то действительно принял нас за аристократов. Но торговцы Полазии устраивают распродажи везде, где только могут. В тот день я быстро усвоила урок: не вступать в переговоры, если не готова купить. Никогда не принимай ни первое предложение, ни второе, ни даже третье. Я начала понимать, почему Сильва сравнивала переговоры с битвой.

Некоторое время мы ходили по базару, покупая всякие мелочи. Имико свободно тратила свои сбережения, с радостью меняя украденные вещи на все, что пожелает. У меня было с собой немного монет, в основном полазийские серебряные ремы, но большую часть моего состояния составляли кредитные обещания Ро'шана. Я не собиралась тратить их легкомысленно, но, если бы я увидела то, что мне действительно было нужно, я бы купила, так как знала, что Сильва покроет расходы от имени своей матери. У меня была маленькая чернильная печать, чтобы заверять любые записки на оплату. Мы попробовали что-то вроде жареной ящерицы на палочке, и я должна признать, что из-за специй она получилась довольно вкусной, хотя есть ее было несколько неудобно, и позже я обнаружила пару жирных пятен на своем платье. Имико нашла то, что хотела, — крошечного ринглета, покрытого мехом, с цепкими ручками и большими круглыми глазами. Продавец сказал нам, что это был самый ранний возраст, когда их можно было разлучить с матерями, и как раз подходящий для начала тренировок. Имико слегка потыкала его и рассмеялась, когда он схватил ее за пальцы и попытался пососать. Она сбавила цену до пяти золотых ремов и трех серебряных, а затем увеличила ее до шести золотых, если торговец доставит зверька и его клетку к флаеру Ро'шана в доках. Она заплатила из кошелька — я не заметила, когда она его украла, — и торговец послал своего мальчика отнести зверька. Имико назвала его Каж, и существо почти не отходило от нее ни на шаг.

Временами Имико приводила меня в бешенство, но мне всегда нравилось проводить с ней время. Нам было весело вместе, и я всегда чувствовал, что могу быть сама собой рядом с ней. Ее жизнерадостность заражала окружающих. Редко когда я смеялась так искренне, как тогда, когда мы бродили по рынкам, обмениваясь замечаниями обо всем, что нас окружало. Но Имико отличалась непостоянством, которое она так и не смогла преодолеть. Она ненавидела открытые конфликты и исчезала, как только они возникали. Однажды я выпытала у нее правду, когда мы выпили по три бутылки за вечер в таверне. Отец Имико был неприятным человеком и часто избивал ее мать практически без всякой причины. Такое воспитание присуще многим терреланцам. Повсеместное насилие мужчин над своими женами является позором для этого общества. Мой собственный отец всегда был любящим человеком по отношению к своей семье; думаю, в этом мне повезло. Мать Имико всегда могла сказать, когда ее отец был готов к насилию, и просила Имико прятаться, что та и делала. Имико пряталась в последний раз, когда это случилось, когда отец забил мать до смерти. Она пряталась, когда прибыла городская стража, чтобы увести ее отца в цепях. Она пряталась, когда городской лорд присвоил дом и продал его ради собственной выгоды. И она все еще пряталась, когда в ее дом переехала новая семья. Так она научилась воровать и выживать, прячась среди людей, которые даже не подозревали о ее существовании. Я думаю, что с тех пор Имико пряталась, и в моей тени она нашла идеальное место, чтобы исчезать из этого мира.