Но ты отнял у нее один глаз.

Кекран кивнул:

— Великая битва. Но я все равно проиграл. Я больше не ввязываюсь в драки, в которых не могу победить.

Значит, ты не поможешь мне вернуть мои земли?

— Да, не помогу. Но я не буду стоять у тебя на пути, Сссеракис. — Кекран фыркнул. — Это все просто слова. Тебя здесь нет. — Он кивнул в мою сторону. — И твоя хозяйка исчезает. — Насчет этого он был прав. Мое тело исчезало из виду. Я становилась бестелесной, как и большинство Хранителей Источников, посещающих Другой Мир. Но дело было не только в этом. Я почувствовала, что возвращаюсь в Оваэрис, сила тяжести моего тела зовет меня.

Я вернусь.

— Этот Хранитель Источников, — сказал Кекран, и его слова отдалились, словно он кричал через бесконечную пропасть. — Тот, кто захватил тебя в плен и перетащил туда. Опасный человек. Он все еще жив?

Да.

Я проснулась в холодном поту, простыни запутались у меня в ногах. Ночь не была холодной, но я почувствовала озноб внутри. Я немного задействовала свой источник пиромантии и позволила его огню меня согреть. Я спала с моими Источниками в животе, со всеми четырьмя. Я пыталась снова привыкнуть к ощущению, что они у меня внутри. Носить с собой Источники неудобно, они тяжело оседают в кишках, и некоторые Хранители говорят, что они вызывают у них газы, хотя я сама никогда не видела доказательств этого. Тем не менее, я сравниваю это со средними сроками беременности. Ты можешь чувствовать, как что-то внутри давит, а иногда и перемещается. Конечно, это не очень удобно, но оно того стоит, учитывая силу, которую дают Источники.

Я чувствовала, что Сссеракис сердится. Странно. Такое могущественное, древнее существо, которое покоряло цивилизации и было достаточно старым, чтобы видеть, как мой народ выползал из темных пещер, которые мы когда-то называли домом, и все же оно дулось, как ребенок, у которого отняли любимую игрушку. В моей комнате, в дальнем углу, стояла фигура, окутанная сгущавшимися там тенями. Несмотря на это, я знала, что это охотник из Леса Десяти. Я даже не знала имени этого человека. Я не могла понять, почему Сссеракис дуется на меня в глубине души и все еще наблюдает за мной глазами мертвеца, но все это было немного слишком. Наше недолгое пребывание в Другом Мире породило столько же вопросов, сколько и дало ответов, и я была не в том настроении, чтобы пугаться привидения только для того, чтобы мой пассажир мог какое-то время чувствовать себя сильным.

— Кто это был? Хранитель Источников, который забрал тебя из Другого Мира? — спросила я вслух. Я знала, что смогу заставить Сссеракиса услышать меня, задав этот вопрос мысленно, но я хотела произнести его вслух. Возможно, это было как-то связано с тем, что звук моего голоса делал разговор более настоящим и менее похожим на выяснение отношений с ужасом, овладевшим мной.

Мужчина. Землянин.

— Ты не знаешь его имени?

Ваши жизни — короткие проблески света во тьме. Они проходят так быстро, что нет смысла отличать одно имя от другого. Он был мужчиной, Хранителем Источников. Он вырвал меня из моего мира и попытался доминировать надо мной, контролировать меня. Он не ожидал, что моя воля будет такой же, как у него. Я вырвался из его тюрьмы и бежал. Я был новичком в этом мире и не был уверен, насколько велика моя сила в этом мире. Конечно, меньше, чем мне хотелось бы. Но ваше ненавистное солнце было слишком ярким. Оно сожгло мое тело дотла.

— Так вот почему ты был в Яме? Ты бежал туда, спасаясь от солнца?

Совпадение, но приятное. Спасаясь от солнца, я сбежал в одного из вас. В землянина, который не мог понять моего существования. Он обвинял других в том, чего не мог видеть, и нападал на тех, кто был ему близок. Он убивал, убивал и убивал. И страх, которым он кормил меня, был восхитителен. Но другие схватили его, заковали в цепи, утащили под землю и забыли о нем. Он продолжал убивать там, внизу, и всегда говорил, что голоса заставляли его это делать. Я никогда не приказывал ему никого убивать. Я чувствовала, что Сссеракис забавляется. Простак, понятия не имеющий, как внушить другим страх без боли, без угрозы, без смерти. Маленький король заметил это и убил моего хозяина, освободив меня. Но это не имело значения. Страх внизу не мог поддерживать меня вечно. И темнота была такой же уютной, как и любое другое место в этом вашем мире.

Но даже там, под землей, свет вашего мира причинял боль. Он повсюду. Он просачивается сквозь камень и сияет в твоих глазах. Я должен вернуться домой. Я должен вернуть то, что было украдено.

Это было самое большее, что Сссеракис когда-либо говорил мне за один раз. Я решила задать ужасу несколько вопросов, пока я была в центре его внимания.

— Могу я снова принять твой облик? Как мы это делали в короне Вейнфолда?

Нет. Там были другие законы, больше похожие на те, что у меня дома. Обретать форму здесь трудно, это напрягает. Но я не бессилен. Мое окно было открыто, и сквозь него лился лунный свет, отбрасывая мою тень на кровать. Затем я увидела, как она движется. Я увидела, как из моей тени выползают щупальца тьмы. Казалось, она изменила консистенцию, стала менее бестелесной и больше походила на густую смолу, растекающуюся неестественно далеко. Безумная ухмылка расплылась на лице моей тени невероятно широко, как будто лунный свет проходил прямо сквозь меня. А потом все вернулось на круги своя, как будто я только что не была свидетелем того, как Сссеракис насмехался над моей тенью.

Я могу выкачать страх и ссудить тебе силу. Я могу лишить тебя тепла и придать форму твоей тени, но я не могу принять свой облик. Не здесь.

По крайней мере, это было хоть что-то. У меня появилось лучшее представление о том, на что я могла бы быть способна, если бы Сссеракис поделился своей силой с моей. Возможно, даже более полезными были бы знания, которые могло бы предоставить такое древнее существо, при условии, что я смогу поддерживать с ним связь.

Но я должен быть накормлен. Я не могу помочь тебе без силы, а для этого мне нужен страх других.

У меня были и другие вопросы, которые я хотела задать, много других, но один не давал мне покоя с тех пор, как мы покинули Яму:

— Почему ты предстаешь передо мной в образе людей, которых я убила? Почему стоишь здесь, наблюдая за мной глазами охотника, и все же говоришь со мной в моей голове?

Несколько мгновений тишины были убийственными. Я не имею никакого отношения к твоим призракам.

Я фыркнула: «Ты хочешь сказать, что не наблюдаешь за мной его глазами? Вон там, в углу. Охотник, которого я убила в Лесу Десяти». Я встала с кровати и подошла к фигуре, стоящей в тени. Это было самое близкое знакомство с одним из призраков, которых я когда-либо видела, и я вздрогнула от чувства вины. Он был высоким и широкоплечим мужчиной. При жизни он был сильным, но после смерти казался каким-то ослабевшим. Его ребра, казалось, были сломаны, а изо рта текла кровь, высыхая и становясь коричневой на заросшем подбородке. В его глазах было осуждение.