Руки Слоан поднимаются по обе стороны от головы Торстена, рукоятка ножа сжата обеими руками, кожа на костяшках пальцев побелела.

— Я просто выполняю свое обещание, — говорит она.

Музыка нарастает в динамиках. Слоан чертовски виртуозна, окруженная своим шедевром. Она ждет хоть одного слова от мужчины, ожидая идеальной ноты.

— Пожалуйста…

Слоан вонзает лезвие в живот Торстена.

— Раз уж ты так любезно попросил, давай вместе вытряхнем грязь из твоих кишок, — выдавливает она, протягивая заточенную сталь вверх по его животу под мелодию его пронзительного крика.

Кровь и внутренности вытекают из прямой линии, вырезанной на Торстене. Тяжелые вздохи вырываются из груди Слоан, когда она выхватывает нож, легким движением руки окрашивая ковер в алый цвет. Вопль Торстена замедляется, пока не замолкает под угрожающим, настороженным взглядом Слоан, и, сделав несколько последних прерывистых вдохов, он умирает, пристегнутый ремнями к своему богато украшенному креслу.

Нас окружает электрический заряд. Аромат горячей крови наполняет воздух. Свечи мерцают, отражаясь в паутине. Каждая деталь становится четче, как будто вселенная сузилась до этой единственной комнаты.

И Слоан, богиня хаоса, стоит в центре.

Ее нож начинает дрожать. Мой взгляд медленно прослеживает путь вверх по ее руке. Плечи дергаются, ее внимание сосредоточено на каком-то далеком воспоминании, которое слишком сильно вылезло на поверхность. Я знаю это, потому что иногда тоже чувствую подобное. У нее все написано в лишенных света глазах.

Никому из нас не следует доверять. Она может наброситься на меня, пока находится в этом смертельном тумане. Но когда я вижу первую дрожь на ее губах и скатывающуюся слезу по веснушчатой щеке, я понимаю, что готов на любой риск ради Слоан.

Я приближаюсь осторожными, размеренными шагами. Она не двигается, когда я обхватываю ее запястье и вырываю рукоять ножа из ее хватки. Кладу его на окровавленные колени Торстена, и она даже не переминается с ноги на ногу, ее взгляд все еще прикован к другому моменту времени.

— Ты в порядке. Ларк в порядке, — шепчу я, скользя одной рукой по ее спине. Когда Слоан не реагирует, я обнимаю ее другой рукой, пока она не оказывается в моих объятиях, как в клетке. — Ты молодец.

В ней ничего не меняется, даже когда я крепче обнимаю ее и кладу голову ей на плечо.

— Я тоже в порядке, — продолжаю я. — Хотя, возможно, мне понадобится немного антацида для желудка. Наверное, дижонская заправка была не очень. Даже не знаю, почему так.

Слоан издает смешок и немного прислоняется к моей груди. Куда бы она ни ушла, в этот момент я понимаю, что смогу вернуть ее обратно.

— Может, у Дэвида спросить. Похоже, ему понравился ужин.

— Это отвратительно, Роуэн, — говорит она мне в кофту приглушенным голосом. — Когда я пошла на кухню за миской, у него изо рта свисала длинная колбаса.

— Ну и что такого…

— Сырая.

— Хорошо, да. Это ужасно, — я проглатываю неприятные протесты своего желудка и прогоняю образы из головы, глубоко вдыхая имбирный аромат Слоан. Не хочу отпускать ее, но время всегда работает против меня, когда дело касается ее.

Время точно не на нашей с ней стороне.

Слоан напрягается в моих объятиях, и я отпускаю ее прежде, чем она успевает отстраниться.

— Наверное, нам стоит проверить, как он, — говорю я, отвлекаясь, когда она вопросительно смотрит на меня, нахмурив брови.

— Да, я тоже так думаю.

Слоан обходит меня, ее взгляд опущен под ноги, пока она выходит из столовой. Когда я предлагаю взять металлическую миску, она отказывается, утверждая, что я могу разлить ее по стенам и ей придется в два раза больше убираться, но не думаю, что это настоящая причина. Может быть, она чувствует себя виноватой за то, что не рассказала мне о Торстене раньше. Может быть, ей нужно сосредоточиться на чем-то другом. Или, просто может быть, она сказала правду. И ей не все равно.

Я обдумываю все доводы, следуя за Слоан по коридору, которая держит миску так далеко от лица, как только может, не рискуя пролить. Ее шаги замедляются, пока она не останавливается и не задерживается прямо перед порогом кухни. Когда я останавливаюсь рядом с ней, она поднимает на меня взгляд с гримасой, ее нос морщится, небольшое пятнышко крови покоится на ее щеке, втесняясь между веснушками. Моя воля, я бы вытатуировал эту капельку прямо на ее коже.

Чертовски очаровательно.