— Нет, конечно, нет, — невозмутимо отвечаю я, когда Ларк скептически приподнимает бровь. — Я чертовски напугана.

И волнуюсь. И дрожу. Еще меня немного подташнивает.

Прошло почти восемь месяцев с тех пор, как я в последний раз видела Роуэна. Первые шесть месяцев мы общались почти каждый день. Иногда просто короткими сообщениями. Иногда мемами или статьями, или забавными видео. Иногда долго разговаривали по видеосвязи. Но в последнее время, с тех пор как он начал работать над открытием второго ресторана, наше общение сократилось. Хотя я сразу отвечаю на его смс-ки, у него уходит неделя, чтобы отправить мне короткий ответ.

На первый взгляд, это кажется идеальной ситуацией. Меньше давления. Я не привыкла к людям вокруг себя. Даже когда мы с Ларк сблизились в интернате, мне потребовалось много времени, чтобы привыкнуть к ней. Она чем-то похожа на Роуэна, тоже изматывала меня, пробираясь сквозь защиту, которую я держала вокруг своей одинокой натуры. Ее свет неудержим. Он проникал сквозь каждую щель. И теперь, через годы, прошедшие с нашей встречи, я скучаю по ней всякий раз, когда мы не вместе.

И как будто я скучаю по нему.

— Он будет в шоке от этих сисек, — говорит Ларк.

Я фыркаю от смеха.

— Не впервой, — моя улыбка быстро исчезает, когда я включаю щипцы для завивки и пальцами наношу на волосы немного лосьона для укладки. — Я не могу зацепить человека только сиськами.

— Ты убиваешь, и ему это нравится.

Я закатываю глаза и смотрю на нее сверху вниз через экран.

— Сиськи плюс убийство не равнозначны отношениям, Ларк. Странная математика.

Мы погружаемся в молчание, когда я начинаю завивать первые локоны. Она, конечно, шутит насчет убийства. Я знаю это. И я знаю, что чувствую к Роуэну. Чем больше мы общаемся, чем больше веселимся и играем, тем больше я привязываюсь. Но я чертовски напугана. Захотеть чего-то помимо дружбы с Роуэном, я боялась больше всего на свете.

На самом деле теперь меня мало что пугает, как будто ощущение притупилось. Так почему же боюсь этого? Почему это обжигает мою кожу, скользит по ладоням и заставляет сердце учащенно биться?

Я знаю почему.

Потому что, кроме Ларк, никто не оставался со мной. Даже родители.

А если я не достойна этого?

— Эй, — говорит Ларк, ее мягкий голос — спасательный круг в потоке мрачных мыслей. — Все будет хорошо.

Я киваю. Мои глаза не отрываются от своего отражения, когда я накручиваю еще один локон на горячий металл.

Что, если я все неправильно поняла? Если эти чувства только в моей голове? Что, если он избегает меня? Что, если я непривлекательна? Если со мной что-то не так? А если я попытаюсь добиться чего-то большего с Роуэном и все испорчу? Если он никогда больше не захочет меня видеть? Я могу просто уехать сейчас же. А если уеду? Что, если, что, если, что, если…

— Слоан. Выбрось все из головы и поговори со мной.

Слезы застилают глаза, когда я опускаю их к экрану. Я проглатываю боль, которая нарастает в горле.

— У него светская жизнь, Ларк. Много друзей. Еще один ресторан, который почти готов к открытию. У него есть братья. А я просто… — я пожимаю плечами и провожу большим пальцем под ресницами. — Я не знаю, втиснусь ли во все это понимаешь?

— О, Слоуни, — Ларк прижимает руку к сердцу. Ее губа дрожит, но она придает лицу решительное выражение, когда берет свой ноутбук и приближает камеру. — Послушай меня. Ты потрясающая, Слоан Сазерленд. Ты великолепная, очень храбрая и преданная. Ты решаешь, и черт возьми, доводишь это до конца. Ты усердно работаешь. Ты забавная. Смешишь меня всегда. Не говоря уже о том, что ты до ужаса красивая. Великолепное лицо. Сиськи с золотыми звездами.

Мой смех выходит сдавленным. Я опускаю плойку и хватаюсь за край столешницы, качая головой и пытаясь дышать, несмотря на жжение в носу.

— Ты находила утешение в одиночестве, потому что у тебя не было выбора. Но как бы тебе это ни нравилось, ты не одинока, — продолжает Ларк. — Я знаю, ты напугана, но ты заслуживаешь быть счастливой. Так что для разнообразия прояви немного храбрости для себя. Роуэну чертовски повезло с тобой.

Я прикусываю губу и смотрю на свои побелевшие костяшки пальцев.

Ларк вздыхает.

— Я знаю, о чем ты думаешь, милая, — говорит она. — У тебя на лице написано. Ты самая лучшая, Слоан. Ведь я люблю тебя. И он тоже может полюбить, если ты дашь ему шанс. Он ведь говорил о тебе такие милые вещи тому каннибалу, да?

— Да, но он был под кайфом, понимаешь? К тому же, это было год назад. Он даже не помнит, что говорил.

— Может, и так, но он ведь попросил тебя проделать весь этот путь, чтобы повидаться, не так ли?

— Я перед ним в долгу. К тому же через два дня у него день рождения, и я не могла отказать.