– Тш. Молчи.

Сначала Адам слышал шум травы, потом его ухо уловило звук сердцебиения. Неля несла его так, как мать несёт ребенка или жених невесту. Не желая упускать возможности, Лоуренс плотнее прижался ухом к девичьей груди. Сердце Нели билось как бешеное, напоминая возню испуганной птицы в клетке. Появился соблазн приподнять шею, посмотреть за широкое, могучее плечо.

– Не смей. – Шепнула Неля. – Если ты их увидишь, то никто не вернётся назад живым.

– О чем ты?

Кишки внутри скрутились в тугой жгут.

Адам почувствовал, как к горло подкатила неприятная желчная горечь. Тут что-то было такое?

Бывший инквизитор попытался прислушаться к своим ощущениям, но всё внутри капризно молчало. Лоуренс углубился памятью в прошлое, в темные сумерки, когда тётка давала «уроки магии» за обеденным столом. Рассказы о живущей в лесах нечисти всегда вызывали улыбку. Даже инквизиция не рассматривала это зло в отрыве от человеческой фигуры, которая им наверняка повелевала. Служба при отце снизила внимание, взрастила беспечность. Из часов томных монологов о силе земли Адам сумел вспомнить лишь древний обычай оставлять что-нибудь съестное на пнях, чтобы Лесной Хозяин не спутал тропы.

– А что там?

Собственный шёпот прозвучал хрипло и отдалённо.

– Просто не смотри.

Хватка Нели на нём усилилась, и Адам был готов поклясться, что целительница сама боролась с искушением мазнуть глазами назад. Лоуренс прислушался. После птичьей трели на лес накатил безмолвие. Не пели кузнечики, не чирикали воробьи, не плакали иволги.

Неля всё шла и шла. Адам выдохнул, когда на двадцатом шаге накатило непонятное ему облегчение.

– Не смотри. – Повторила Неля, хотя Лоуренс даже не пытался потакать любопытству. Вместо этого он прижимался головой к пышной груди, слушая отголоски сердцебиения. – А теперь…иди.

Плотные объятия разомкнулись быстро. Адам не успел охнуть, как поясница ударилась о сухую тропу. Неля деловито оттряхнула руки и потянулась. Нельзя было сказать, что несколько минут назад она несла взрослого человека.

– Так-то у меня были ноги, краса моя. – Проворчал Адам. Странный коктейль из смущения и какого-то противоестественного озорства гудел внутри грудной клетки. – Теперь подумай, что скажут люди! Ты ведь меня обесчестила!

– Ах, да. Честь. Спасибо, что напомнил.

После задумчивого бормотания Адама сотрясла резкая затрещина. Звёзды хлынули из глаз во второй раз за бесконечный день. Несколько белых точек совершенно точно сложились в созвездие большой медведицы.

– За что?!

– Нечего руки распускать! – Пунцовые пятна разлились по отмеченным оспой щекам. – Кто ты вообще такой, чтобы трогать мой живот?!

Как сильно его радовала неожиданная близость, так сильно печалили телесные контакты. И ведь сейчас руки Нели были совершенно пусты! С тоской Адам представил скалку или молодую хворостину.

– Ты прекрасно знаешь кто я. Я твой самый пламенный поклонник!

– Развратник ты. И грешник. И еретик. И… - Неля подавилась воздухом, тряхнула головой и тише спросила:

– И ты действительно не уверен в своём предсказании?

И всё стало почти как раньше. Заставив себя не оборачиваться к лесу, Адам кивнул.

– Я же ещё и Божьем Доме состою. Тётушка говорила, что из-за этого я не настолько талантлив, насколько мог бы быть.

Неля криво улыбнулась. Едва ли она ему стопроцентно поверила, но всё же зерно сомнений Адам проронить сумел. От сердца отлегло. Адам поравнялся шагом. Запоздало пришёл непонятный страх, потливость и противоестественное желание пуститься в пляс. Стоило полезть в материнскую книгу.

Какое-то время они шли молча. Осеннее солнце приятно припекало, в траве жужжали насекомые, в воздухе висела мошкара. Если бы не больной живот, Адам бы вообще решил, что у них рядовая прогулка. Самый жаркий отрезок дня прошёл внезапно, раз белые косынки наводнили поля и огороды. Потливость усилилась.

– И всё же, что это там было? Какое чудовище живёт в вашем лесу?

Неля пожала плечами. Адам ждал, когда спутница что-нибудь скажет, но даже спустя несколько минут Неля не проронила ни слова.

– Ты боишься говорить или не хочешь, краса моя?

– Я вообще не хочу с тобой разговаривать.

Это задело. Если раньше её ответы вызывали лёгкую печаль, то сейчас, столкнувшись с неприятием лицом к лицу, Адам почувствовал уныние. Будто Боги отвергали его. Будто Неля отвергала его.