Шрифт:
— Что люди говорят о твоем исчезновении? — Я вспомнила бредовую историю о путешествии с рюкзаком, но, конечно, никто на нее не купился. — Наверное, задают вопросы.
— Они думают, что я уехал жить в Индию. Медитировать после психического срыва. — Горькая усмешка раздалась в его груди. — Очень эффективная ложь. И правдоподобная. Подумай об этом. После долгих лет, проведенных в качестве спортсмена и одаренного студента, я решил, что хочу вырваться из крысиных бегов. И я сбежал в рай. На пляж Радханагар.
— Но ты самый конкурентоспособный человек в мире.
— Никто не знает этого, кроме семьи. — Он пожал плечами. — Мне не нужно работать или доказывать кому-то свою состоятельность. Время от времени кто-нибудь говорит, что заметил меня в каком-нибудь отдаленном ашраме. Это придает мне дополнительную привлекательность.
— А твои родители?
— Знают, что я здесь. Но слишком напуганы, чтобы смотреть на меня.
— Этого не может быть, — запротестовала я. — Они обожают тебя.
— Они иногда навещают меня, и мы разговариваем через дверь, — мягко признался он. — Я не позволяю им видеть меня. Это приводит их в смятение.
— И твой отец тоже?
— Особенно Феликс. — Он поморщился. — Старик находится в глубокой депрессии.
Теперь все стало понятно. Почему Оливер взял на себя управление. Почему он тайно взвалил на свои плечи всю семью фон Бисмарков.
Себ пошевелил челюстью взад-вперед.
— Отец так и не смог полностью оправиться от моего несчастного случая, хотя его там и не было. Думаю, его довел до предела тот факт, что я был уничтожен. Запятнан. Не подлежу восстановлению. — Он жестом указал на свое лицо. — Нетрудно увидеть себя их глазами. Сломанный. Испачканный. Ничего хорошего.
— Не может быть, чтобы они видели тебя именно так. — Во мне вспыхнул гнев. — Они не могут...
Остаток фразы застыл у меня в горле, как только я услышала женский голос, окликнувший меня с балкона снаружи.
— Брайар? Йо-хо-хо. Это твоя лучшая подруга во всем мире. Где ты?
Мы с Себастьяном обменялись встревоженными взглядами.
Себ схватил меня за руки и повел обратно из своей комнаты.
— Ты должна уйти прямо сейчас. Она не может прийти сюда.
Я попятилась назад.
— Но мы еще не закончили разговор.
Собаки последовали за мной на улицу, Гизер со своим скейтбордом.
— Говори за себя. Я уже тридцать минут как закончил этот разговор.
— Я здесь всего пятнадцать минут.
— Правильно. — Себастьян начал закрывать дверь перед моим носом. — Делай выводы сама.
Я просунула ногу между дверью и рамой за секунду до того, как он захлопнул ее.
— Подожди.
— Что?
— Я приду потусоваться с тобой завтра. Мы вместе разгадаем эту головоломку. — Я жестом указала на его семейную комнату. — Мой врач говорит, что головоломки полезны для моего мозга.
— Мне не нужна компания. — Он скрежетнул зубами. Это были прекрасные зубы. Большие, белые и ровные.
— А мне нужна, — прощебетала я, не желая сдаваться. — Я отчаянно нуждаюсь в этом.
Голос Даллас зазвучал громче, она начала поиски внутри дома.
Себ сузил глаза.
— Нет.
— Да.
— Брайар? Ты наверху? — Даллас пела на заднем плане, ее голос был тревожно близок.
Я расправила плечи, отказываясь сдвинуться с места.
Себастьян поднял бровь, выражая явный вызов.
— Отлично. — Его зубы лязгнули, когда он сцепил челюсти, двигая ими из стороны в сторону. — Приходи завтра.
— Спасибо. — Я потянулась и поцеловала его в правую щеку. — Нам будет весело.
— Очень сомневаюсь.
— Да, мы будем веселиться, — крикнула я, уже бежавшая по коридору с собаками.
— Приведи собак, — пробормотал он.
И тут же мое сердце распахнулось, и внутрь хлынул солнечный свет.
34
Оливер
Ромео Коста: Итак. Ужин прошел хорошо.
Зак Сан: Если под словом «хорошо» ты подразумеваешь дно, то да. Супер хорошо. Теперь осталось, чтобы Даллас выполнила свою часть работы.
Зак Сан: Полагаться на то, что Даллас что-то сделает, лишь немногим менее рискованно, чем полагаться на Никсона с ключами от набитого до отказа хранилища.
Ромео Коста: Кстати о моей жене, я только что вернулся из дилерского центра McLaren. Купил Даллас машины двенадцати разных оттенков, чтобы они всегда подходили к ее нарядам.