– Жгут! – скомандовал, будто услышав её мысли, Вепуат. – Полос нарежь из одежды охраны. Верхний слой не трогай – композит, не затянешь!

Джейн огляделась – ближайший охранник с размозжённой головой лежал у печи. Она рванула застёжки на красном комбинезоне, сорвала с пояса нож. Некогда было удивляться, почему одежда сармата застёгнута на крючки и присоски, - нижний слой, похоже, из гзеша, легко полосовался на эластичные бинты. Хассинельг уже лязгал ключами – почему-то металлическими, безо всяких считывателей сетчатки… «Это хорошо. С той суки сетчатку уже не…» - Джейн снова замутило. Она перетягивала обожжённую ногу сармата ниже колена, стараясь не думать, почему голень такая длинная, откуда «пеньки» перьевых стержней, и что выдирали из рук и ног – неужели перья маховые?..

– Туже, - отрывисто скомандовал сармат; его уже расковали, и он полусидел, опираясь на израненные руки. – Ниже колена – всё под нож. С ампутацией справишься?

– Н-нет, - Джейн отчаянно замотала головой. – Да здесь даже антисептика нет!

Сармат повернулся к двоим сородичам, склонившимся над ним.

– Не подохну! Реакторы…

– Да, - мрачно отозвался каменный. – Провожу Младана в реакторный, сам – вниз. Безоболочник, - чтоб сам Гедимин не запустил!

– Heta, - выдохнул Вепуат. – Младан… поднимай рой. По всему периметру. Пусть станция гудит от помех. Иначе вас засекут. Стражи, прикройте!

Джейн почувствовала на коже пульсирующее тепло – и ответный, идущий со всех сторон, жар. Он дрожал в том же ритме – «станция гудела» - и Хассек встал у двери с посохом наперевес.

– Джейн, прикрой Вепуата! Эгнаций, Младан, - я готов!

Каменный сармат с грохотом захлопнул печь, мимоходом сдвинул какую-то плиту – из-под неё блеснуло серебристое стекло.

– Тут четверо живых алайналь. Из зеркальной ловушки не рыпнутся. Собери. Кайшу будет интересно их послушать.

– Воды, - прохрипел Вепуат, и Джейн, только что затянувшая последний жгут, дрожащими руками схватилась за флягу.

– Отвар курруи. Тебе можно?

Снаружи, на пути Эгнация и Младана, громыхнуло, зашипело, кто-то с шорохом и стуком сполз вдоль стены, с громким звоном, похожим на крик боли, разлетелся кристалл… Джейн держала флягу у вытянутых челюстей Вепуата. Жёсткие губы истрескались, пластины, заменяющие зубы, местами шатались; на попытку прикоснуться к ним сармат дёрнул головой и резко отвернулся.

– Иди сюда, тварь… - Хассинельг цеплял на кольцо-навершие кристалл за кристаллом. Пока Джейн разбиралась с Лойей, он положил троих сарматов – и бластеры не помогли.

Что-то дрогнуло глубоко внизу. За печью булькнуло. Джейн сощурилась от внезапного жжения по всем костям, от пяток до макушки.

– Страж, щиты! – скомандовал каменный сармат, - на глаза Джейн и Вепуату он не показывался. – Сейчас отдам твэл. Он из вашего Пламени. Закинь туда, куда ни один алайналь не полезет!

– Джейн, стой где стоишь! – крикнул страж, в белом сиянии шагая за печь. Там оно позеленело – и угасло.

– Вернётся – пусть несёт Вепуата в столицу, - сказал сармат, так и не показываясь на глаза. – И пленных туда же.

– А вы? – крикнула Джейн, надеясь, что он ещё не исчез.

– Запрёмся в реакторном. Чтоб не полезли чинить, - мрачно ответил сармат. Снова что-то булькнуло, и последние отблески ирренциевой зелени погасли, а кости Джейн перестало жечь. Вепуат шумно выдохнул.

– Всё. Теперь – если только Гедимин. Без него не запустят. А нам пора валить…

Джейн задвинула каменную, неожиданно легко ездящую в пазах заслонку тайника с зеркальными сосудами. Вепуат хмыкнул.

– Эти дебилы всё равно не поняли, для чего оно и что может…

Хассинельг шагнул из-за печи, отряхивая руки от жёлтой грязи.

– Часть Пламени… теперь я сам не уверен, что её найду. Но алайналь туда не полезут. Джейн, держись за меня!
– он перекинул посох в хвостовую клешню и легко поднял Вепуата на руки. – Старейшина Кайри справится!

…Джейн сидела, поджав под себя ноги, у курильницы и, закрыв глаза, вдыхала дым. Бронн-шаман (другие слова для него у девушки не находились) водил по обожжённому лицу и лбу мягкой кистью. Боль ушла почти мгновенно, только запах палёных волос по-прежнему всё забивал. Себя Джейн не видела – но чёлки, бровей и ресниц у неё точно не было, а что творилось ближе к макушке…

– И огненный мех поднимется, как огнелюбка в день роста, но не увянет, ей подобно… - теперь Бронн водил по макушке – и, похоже, волос там осталось так мало, что «раскраске» они не мешали.

– Может, проще срезать всё ко всем… нергонам? – жалобно спросила Джейн, представив себя с головой, разделённой надвое – на затылке грива до пояса, спереди – лысая кожа.

– Не впадай в отчаяние, юный воин, - отозвался помощник шамана, подбросив что-то в курильницу – запах дыма изменился. – Ты убила врага всего живого, и Эйланнушу, под чьей рукой вся жизнь, вознаградит тебя!