— Они узнают, что ты сделал?

Он кивает. — Нам придется принять меры предосторожности, Алехандро. Черт знает, кого они наняли и что они делают, если им удалось накосячить с моей системой. Понятия не имею, когда, черт возьми, они ее туда установили. Полагаю, это может быть где-то около того времени, когда умер Мика Санта Мария. Так что вся информация, которую я собрал о местонахождении этих людей за последние несколько месяцев, может быть искажена.

— Блин.

— Когда я избавился от вируса, я провел сканирование всех, за кем мы следим, и нашел это. — Он достает лист бумаги и протягивает его мне.

Это распечатка электронного письма от Бернардо Переса, министра охраны окружающей среды. Этот ублюдок был частью группы грязных политиков, с которыми я торговался, чтобы заполучить Нефть. В прошлый раз, когда мы говорили, я чуть не убил его. Он слепо клялся, что в отличие от его сверстника, которого мы нашли мертвым и который якшался с Микой, он не имел с ними ничего общего.

Я знал, что он лжет, и теперь я вижу, что был прав, думая так. В этом письме есть данные о рейсе в Кампанию в Италии. Там базируется Каморра. Та гребаная группа, к которой принадлежал Мика.

Вчера он уехал в Италию и должен вернуться сегодня вечером.

Я снова смотрю на Эрика, видя, что он уже сделал те же выводы, что и я.

— Я не уверен, что бразильский министр охраны окружающей среды мог сделать что-то, напрямую связанное с Каморрой, но я думаю, что мы нашли зацепку.

— Я тоже так думаю. Давай пойдем к нему домой около семи. Его жена обычно к этому времени уже дома, готовит ужин. — Я улыбаюсь, зная, что, вероятно, выгляжу как психопат. Я чувствую себя таковым. — Мы составим ей компанию, пока он не вернется домой.

Пришло время вывести дела на новый уровень и заняться тем, что у меня получается лучше всего.

Быть безжалостным.

Я тянусь за оружием в ящике стола.

Глава 17

Люсия

Мне только что удалось уложить Мию спать, чтобы я могла отдохнуть.

Она казалась более взволнованной, чем в предыдущие дни, и хотела играть у озера. Я думаю, она привыкает ко мне, что приятно. Я не могу жаловаться на это ни в малейшей степени. Если бы я ей не нравилась, у меня была бы совсем другая проблема.

Мы провели все утро на улице, даже взяли с собой остатки завтрака и съели обед под ивой, которую мы окрестили Убежищем.

Было весело проводить с ней время, но я бы наслаждалась этим временем с большим удовольствием, если бы мой телефон не завибрировал ранее и не пришло сообщение от Реда с просьбой позвонить ему.

Сволочь.

Как будто он не знает, что я работаю.

Сообщение пришло на мой мобильный чуть больше двух часов назад, и с тех пор я нервничаю. Я должна была зайти сегодня вечером, так что не знаю, зачем нам разговаривать сейчас.

Я выхожу наружу, проверяя, нет ли Эстель. Как и вчера, она оставила меня и Мию, чтобы заняться своими делами, но я не знаю, куда она пошла.

Я иду в сад у озера, чтобы быть подальше от людей, и беру свой телефон.

В тот момент, когда я вижу очередное сообщение в превью, по моему позвоночнику пробегает холодок, оставляя на своем пути сосульки.

Папа: Позвони мне, когда появится возможность, дорогая. От тебя ничего не слышно, и я начинаю волноваться. Люблю тебя.

Мой живот сжимается, и я крепко сжимаю телефон, пытаясь успокоить дрожащие руки.

Не это меня выводит из себя, а то, что Рэд ведет себя как отец, заставляет меня хотеть содрать с себя кожу.

Собрав силы, я нажимаю на звонок в сообщении.

Он отвечает сразу же своим хриплым голосом.

— Ого, я уж начал сомневаться, ответишь ли ты когда-нибудь, — говорит он, и его голос полон сарказма.

— Извини. Я работала. Трудно отвечать, когда занята, думала, что мне сегодня нужно будет позвонить позже.

— Ты говоришь со мной, когда я тебе звоню, независимо от времени и дня. Теперь мне нужен отчет.

— У меня не так уж много.

— Расскажи мне, что у тебя есть.

Мои губы размыкаются, и я замираю, чувство вины терзает мою совесть. Сейчас единственное ужасное, что я сделала, это взялась за эту работу. Все, что я сделаю дальше, закрепит ложь.

Если я хоть что-то расскажу этому человеку, я не смогу исправить ни одной из своих ошибок.

— В чем дело, Люсия? Передумала?