Она узнала, что я не погиб в той аварии, когда услышала телефонный разговор, который ей не следовало слышать, между Джудом Кузьминым и Игорем Ивановичем, мерзавцем, который наделил всех участников игры по моему уничтожению своими силами.

Из того, что я узнал на данный момент, я не уверен, кто больше соблазнил Роберта. Джуд с его предложением миллиона долларов, чтобы заманить меня в ловушку, или Игорь с его обещанием связать Роберта со связями, чтобы он сколотил невообразимое богатство. В любом случае, он заглотил наживку, и получил и то, и другое.

Оливия поняла, что выдуманная Джудом история о моей смерти была тщательно продуманной схемой, чтобы завладеть наследием нашей семьи.

Однако никто не знал о проектах моего деда по созданию этого оружия, пока меня не нашли в Бразилии.

Два месяца назад, когда я понял, что столкнулся с препятствием, я обратился за помощью к Эйдену.

Когда такой человек, как я, который может найти на людях всякую хрень, оказывается в тупике, это, блядь, значит, что есть дела поважнее. След в моих поисках остыл, и последняя запись, которая у меня есть об этом ублюдке, была двухлетней давности, когда он вел дела с таким же, как он, придурком по имени Люк Торнтон.

Я могу только надеяться, что эта зацепка, которую мы нашли с этой девушкой, принесет больше успеха, чем мои предыдущие поиски. Все, что мне удалось найти до сих пор, это ничего.

Когда я поднимаюсь по лестнице, я слышу, как Саммер сильно стучит в запертую дверь и зовет на помощь. Я пока не знаю ее историю, но не уверен, кто, по ее мнению, поможет ей, пока она находится здесь в плену.

Ее мольбы замолкают, и стук прекращается, когда я поворачиваю ключ в замке.

Она в замешательстве отступает, когда дверь распахивается, и я вхожу.

Она меня чертовски боится.

Хорошо. Страх держит людей в узде.

Она должна бояться меня, и я прав, что опасаюсь ее. Однако ничто — даже мое здравое суждение — не может помешать мне смотреть на ее идеальное тело.

В черном кружевном бюстгальтере и таких же трусиках эта чертова женщина выглядит так, будто только что сошла с обложки журнала Playboy.

Я просто положил ее на кровать без простыней и оставил там спать.

Грех — единственное, о чем может подумать мужчина, глядя на эти изгибы ее пышной груди, демонстрирующей розовые соски, прижимающиеся к цветочному кружевному узору ее бюстгальтера.

Фотография, которую прислал Эйден, была ничто по сравнению с реальной Саммер Ривз.

В реальной жизни она еще более поразительна.

Длинные, роскошные, бархатные каштановые волосы ниспадают на плечи, украшая ее лицо в форме сердца. Густые черные ресницы обрамляют глаза цвета шампанского, которые выглядят невинными и похожими на глаза лани — почти слишком большими для ее красивого лица. Но именно это делает ее вид поразительным. Ее глаза были первым, что пленило меня.

Они содержат огонь бойца — человека, который хочет выжить, потому что хочет жить. Она — противоположность мне. Огонь в моих глазах подпитывается смертью. Ее — жизнью.

Она выпрямляет спину и поднимает голову, словно только что придумала что-то, что поможет ей в этой ситуации. Когда она сжимает эти пухлые губы, это должно закалить ее лицо, но все, о чем я могу думать, это каково это — чувствовать их вокруг моего члена.

Откуда она знала Роберта?

Она была его девушкой?

Не знаю почему, но мысль о том, что она может ею быть, меня раздражает. Может, потому что она в моем вкусе, и судя по ее виду, она девушка, которую я бы хотел себе. Она могла бы легко отвлекать меня часами.

— Ты сорвал с меня платье. — Она складывает руки на груди, словно это может ее спрятать.

— Извини, Куколка.

— Я не знаю, чего ты хочешь, но могу сказать тебе сейчас: ты не получишь от меня ни черта. — Она опускает руки и смотрит на меня.

Я отдаю ей должное за те яйца, которые она только что продемонстрировала, пытаясь бросить мне вызов. Но ее слова меня не удивляют. Любая женщина, которая думает, что может меня застрелить, и верит, что может меня ударить, заслуживает похвалы за попытку.

Я подхожу к ней, и хотя она дрожит, ее пристальный взгляд не отрывается от моего.

— Осторожнее, Саммер Ривз. Ты же не хочешь сделать из меня врага.

— Ты ебаный придурок, мне все равно, что я из тебя сделаю. Ты ничего от меня не получишь! — кричит она.

— Может, мне стоит тебя хорошенько отшлепать, чтобы ты успокоилась. Из-за твоего рта у тебя будут неприятности.

— Я выцарапаю тебе глаза, прежде чем ты ко мне прикоснешься.

Черт. Она серьёзно. Не знаю, то ли она ещё не поняла, в какую беду вляпалась, то ли поняла, и пытается удержать хоть какое-то чувство власти и контроля, которое, как она думает, у неё есть.