Как шлюха, я вылезаю с кровати и даже не пытаюсь собрать остатки платья. Я просто ухожу.

Когда я прохожу через дверь, я бегу и хочу снова убежать.

Я всегда убегаю от чего-то или от кого-то.

Интересно, прекратится ли это когда-нибудь?

Интересно, смогу ли я когда-нибудь оказаться там, где, по моему мнению, я буду в безопасности.

Глава 11

11

Эрик

Это не она садистка.

Это я.

Это уже второй раз, когда я играю с огнем, переступая черту и обжигаясь.

Конечно, я собирался отшлепать ее за то, что она сует нос в мою комнату, но все остальное произошло как гром среди ясного неба.

Это пришло от зверя внутри меня, который хотел поглотить ее, и если честно, это пришло от той части меня, которая знала, что Роберт ее имел. Часть, которая подозревает, что она, должно быть, была его на каком-то уровне, и я хотел стереть это.

Это просто безумие. Я уже знаю, что не могу ее оставить, но я также не хочу, чтобы она принадлежала ему.

Но меня в ней привлекает не это. Есть еще кое-что. Это то, что я не могу точно определить, и это о чем-то говорит, учитывая тот факт, что я должен быть в состоянии разобраться в своем собственном чертовом уме.

Теперь вкус ее сладкой киски у меня во рту, как будто я только что съел изысканный обед, и садистская часть меня хочет попробовать ее снова и снова — везде.

Это то, что крутилось у меня в голове последний час, и, возможно, единственное, что удерживало меня в здравом уме, когда я начал пытку Люка Торнтона. Все это время этот дурак не говорил мне ничего, кроме дерьма.

Итак, я не чувствую ничего, кроме жажды крови, когда смотрю в его широкие, полные ужаса глаза. Я держу его связанным в кресле передо мной. Мои люди согрели его до моего прибытия. К тому времени, как я добрался сюда, он уже был весь в крови и представлял собой кровавое месиво.

Я отдал приказ действовать неистово, просто чтобы потратить дополнительное время на его поиски.

Конечно, когда он узнал, что я его ищу, этот ублюдок попытался смыться из города. Этот дурак даже отправил Роберту письмо, которое Максим перехватил.

Когда я впервые зашел на склад, Люк выглядел так, будто готов был обосраться. Неразбавленный страх волнами исходил от него, и когда я схватил паяльную лампу и сжег ему ногу, он понял, что это только начало, и его единственным выбором было умереть быстро или медленно.

Было ясно, что он знал, что это его последний день на земле.

Он пришел бы к такому выводу, вспомнив, что он со мной сделал.

Даже если бы я его отпустил, его друзья из картеля прикончили бы его за то, что он не оставил кокаин стоимостью три миллиона долларов в кузове грузовика покупателю.

Подарив ему безжалостную улыбку, я снова зажигаю факел и машу им перед его глазами. Слезы текут по его щекам, и когда он ерзает на веревке, держащей его в заложниках, аромат горелой плоти щекочет мой нос.

— Пожалуйста, я больше ничего не знаю, — кричит он.

— Ты лжешь, — отвечаю я, удерживая его взгляд. Я понятия не имею, лжет он или говорит правду, но это неважно. Это не изменит того, что я с ним делаю.

За последние полчаса он перешел от криков о спасении Бога к крикам чепухи, когда он плакал и молил о пощаде, а затем он обмочился. Дважды.

Я, конечно, нехороший человек, но даже я знаю, что Бог, должно быть, закрыл глаза, когда призвал его.

У этого человека есть пристрастие к наживам на слабых.

Все в нем — фасад, и не только моя сестра стала жертвой его отвратительного дерьма. У Люка Торнтона есть библиотека видеозаписей, которые он собрал у других детей — молодых девушек — некоторых из которых похищали и продавали картелям для торговли плотью. Он один из тех извращенных больных ублюдков, которые любят наблюдать за детьми и зацикливаться на них.

— Роберт Карсон, — снова произношу я имя своего врага. На этот раз с ударением. — Ты устраиваешь здесь его встречи. У тебя должен быть с ним какой-то контакт.

Когда я разжигаю пламя на паяльной лампе, Люк снова начинает рыдать. На этот раз он мне не ответил. Не знаю, может, это потому, что он больше не может сформулировать слова. Или потому, что он собирается дать мне тот же ответ, и он знает, что моя реакция только ускорит его смерть.

— Ответь мне, Люк, — кричу я, и он подпрыгивает от звука моего голоса.

— Я же говорил, все, что я делаю, это отправляю электронное письмо, а он отвечает и указывает свое местоположение.

— И у тебя нет его гребаного номера? — кричу я ему в лицо.