— Что за вещи, куколка? — Его голос мягче и спокойнее обычного, словно он чувствует сентиментальную ценность, которую я придаю тому, чего у меня больше нет.

— Вещи, которые, как она знала, оценю только я. Например, жемчуг, который она носила на съемках Унесенных ветром, и платье, которое она носила в Касабланке, и другие прекрасные драгоценности, которые она носила в некоторых других классических фильмах, в которых она снималась. Все это были подарки, которые она получила на память.

— Мне жаль, что тебе пришлось их продать. Похоже, твоя бабушка снялась во многих замечательных фильмах.

— Да. Она отдала мне эти вещи, потому что актерство было любовью всей моей жизни, и из всех я была больше всего похожа на нее. Их никогда не должны были продавать. — Я вижу, что он задается вопросом, куда делись все мои деньги, которые оставила моя бабушка, поэтому я не оставляю его в неизвестности. — Мой отчим забрал практически все, что оставила моя бабушка моей семье. Единственное, что он не мог взять, это то, о чем он не знал. Например, коттедж в Сан-Бернардино. Мой двоюродный дедушка пользовался этим коттеджем до самой смерти. У него не было семьи, поэтому он достался нам, и Скарлетт использовала его как убежище.

— Почему ты перестала сниматься?

Это еще один сложный вопрос, который возвращает меня к причинам, по которым я больше не могла играть.

Короткий ответ — Тед.

Творческие люди работают с эмоциями. Наша работа связана с нашими эмоциями, и иногда это хорошо, потому что из вас может выйти лучшее. Но это не работает, если вы сломлены и единственное, что вы чувствуете, это потеря. Это другой тип эмоций, который высасывает жизнь из вашей души.

— Мне пришлось, — решаю я сказать.

— Почему? Твоя сестра все равно это сделала, почему ты этого не сделал?

Когда его взгляд приковывает мой, я вспоминаю тот последний раз, когда я стояла на сцене. Мне было пятнадцать лет, и я играла в местной театральной постановке Унесенные ветром. Я была Скарлетт О'Хара. Это была моя первая взрослая роль, и я получила ее благодаря своему необработанному таланту. Когда дело касалось Вивьен Ли, никто не мог меня превзойти.

В последний вечер мама привела Теда ко мне, и я пожалела, что она это сделала. Это был первый раз, когда она привела его в мой мир, который я хранила как святыню. Он осквернил его одним своим присутствием.

Та ночь, когда мы вернулись домой, была самой худшей. Он заставил меня надеть мой костюм, и его нападки на мое тело включали в себя рассказы о том, как сильно его заводит моя игра в пьесе, и он не мог дождаться, когда вернется домой, чтобы трахнуть меня.

Это был последний раз, когда я играла в чем-либо, и мой последний спектакль. Я никогда не могла полностью рассказать о том, что со мной произошло. Ближе всего к этому я подошла, когда рассказала об этом отцу, и он заставил меня почувствовать себя шлюхой.

— Я просто не могла больше этого делать, — говорю я ему и вздыхаю. — Думаю, я ответила больше, чем на три вопроса.

— Так и есть и хочешь задать мне еще два вопроса.

Я тщательно обдумываю эти вопросы и выбираю один простой и один, на который он, возможно, не ответит.

— Сколько тебе лет?

Он приподнимает бровь. — Тридцать один.

— Ты не выглядишь на свои тридцать.

— Нет?

— Нет.

— Последний вопрос, Куколка.

Я вздыхаю. — Что-то случилось с Робертом?

— Это не личный вопрос, милая. Ты уверена, что хочешь спросить меня об этом?

— Да. Это личное, потому что похоже, что ты пришел сюда выпить в одиночестве. Это обычно никогда не бывает хорошо.

Он на мгновение опускает голову и смотрит на живописный вид городских огней. Когда он снова смотрит на меня, он расслабляет плечи и смотрит на меня с неуверенностью.

— Кое-что случилось. Нехорошее, но я с этим разберусь.

Я тут же задаюсь вопросом, знает ли Роберт, что я жива, и мои нервы напрягаются.

— Роберт знает, что я жива?

— Нет, я не думаю, что он знает. — Он изучает беспокойство, которое, вероятно, заметно на моем лице. — Не волнуйся, ты узнаешь, когда он узнает правду.

— Это потому, что ты мне скажешь? Или потому, что ты будешь использовать меня как приманку, чтобы заманить его? — Я выдерживаю его взгляд и стараюсь не показывать, как сильно я волнуюсь, что он сделает последнее.

Задумчивый взгляд его глаз заставляет мое сердце биться быстрее.

Неужели он действительно использует меня как приманку?