Я не знаю его достаточно хорошо, и мои инстинкты говорят мне, что я не должна пытаться узнать его. В глубине души я просто надеюсь, что он будет другим и не будет просто использовать меня, потому что моя сила угасает. Та внутренняя сила, которая у меня была, покидает меня, и Бог знает, какой я буду, когда похороню свою сестру. Вот тогда суровая правда действительно усвоится.

— Я не позволю ему добраться до тебя, Саммер, — отвечает Эрик, и узел напряжения, скручивающий мой живот, ослабевает.

Убежденность в его тоне удивляет меня. Он звучит так, будто это обещание или клятва. Это не похоже на то, когда я впервые сюда попала. Тогда я бы поставил свой последний цент, что он продаст меня Роберту при первой же возможности, чтобы получить шанс убить его.

— Разве нет?

— Нет.

Когда его глаза темнеют, мне снова приходит вопрос, что сделал с ним Роберт. Ярость, зреющая в глубине его бурного взгляда, несомненна, и моя душа дрожит от страха.

— Что он с тобой сделал, Эрик?

Мрачная улыбка кривит его губы, но глаза остаются прежними.

— Время вопросов окончено, Куколка, — заявляет он, отсекая все мои дальнейшие вопросы о Роберте. — И я был настолько любезен, что ответил на большее количество вопросов, чем рассчитывал. Думаю, пришло время заняться чем-то более интересным, не так ли?

— Как что? — Я уже знаю, что напрашиваюсь на неприятности с таким вопросом, но все равно задаю его. Лучше знать, что собирается сделать твой хищник, чем позволить ему обмануть тебя своими играми и заманить тебя в ловушку.

Он гасит сигару и смотрит на меня, на этот раз с тем тлеющим желанием, которое пожирает меня изнутри. То же самое желание, которое заставляет меня жаждать его вопреки себе. Он снова поднимает бутылку, и я делаю еще один глоток.

Его взгляд, неотразимая аура, исходящая от него, и алкогольный дурман, будоражащий мой мозг, — все это завлекает меня в то, что, как я знаю, произойдет дальше.

Он тянется к краю моего топа и тянет его вниз так далеко, что мои груди почти вываливаются наружу. — Я хочу снять это, чтобы я мог сосать твои сиськи.

Когда я поднимаю верхнюю часть над головой и он смотрит на меня, я уже не чувствую себя той женщиной, которой была несколько ночей назад.

Я чувствую себя женщиной, которая хочет его. Которая хочет, чтобы он помог ей уйти от реальности.

— Бля, идеально, — говорит он, берет вино и выливает его мне на голову.

Он улыбается, когда прохладная жидкость стекает по моей груди, и наклоняется, чтобы слизать ее.

— Я хочу попробовать тебя на вкус — бормочет он. — Иди сюда.

Когда он сгибает пальцы, я наклоняюсь к его губам и ухожу от реальности — именно это я и делаю, когда мы целуемся.

Когда мы сняли одежду, и он поднял меня, чтобы заняться со мной сексом прямо там, на балконе, я осознаю, в каком я беде, когда понимаю, что искра, которую я чувствую, когда он рядом, — это больше, чем просто влечение.

И это то, что опасно для меня, потому что у меня нет сил устоять перед искушением стать его.

Глава 22

22

Эрик

Каждый раз, когда я целую эту женщину, я чувствую, будто качаюсь на краю обрыва, и малейшее движение может столкнуть меня вниз.

Она была в моей жизни всего неделю, и посмотрите на меня. На прошлой неделе в это время я ничего о ней не знал.

Я занимался своими делами, замышляя смерть. Теперь я снова прижал ее к стенкам моего душа.

Я потерял счет тому, сколько раз она была со мной за эти несколько часов, и каждый раз я чувствую, что ускользаю. Я чувствую, что она тоже ускользает, и это то, чего она никогда не должна делать. Никто из нас не должен ошибаться в том, кто мы есть, и никто из нас не должен заходить так далеко за пределы линии рассуждения, чтобы не вернуться назад.

Я знаю, что не смогу, потому что не могу дать ей то, в чем она нуждается, — жизнь.

Она говорила о побеге от жизни, но я не думаю, что она понимает, что она сбежала от всего плохого, от чего она бежала, чтобы жить. Мне не нужно знать ее долгое время, чтобы знать это о ней.

Даже когда я целую ее, у меня такое чувство, будто она дарит мне новую жизнь, будто каждое прикосновение ее губ наполняет мою темную душу светом.

Я обхватываю ее лицо и снова погружаю свой член в нее, принимая то, что она мне дает. Ее стоны наполняют мои уши, и каждая клеточка моего тела впитывает ее. Когда я вбиваюсь в нее, я смотрю в ее глаза и снова вижу свет. Это как смотреть на то, чего ты хочешь больше всего, и знать, что тебе придется бороться, чтобы получить это.