— Я не думала, что ты вернешься, — бормочет она.

— Да. Надень его и возьми это. — Я протягиваю полотенце, и она, похоже, удивлена.

Она заканчивает надевать рубашку и берет у меня полотенце. Я наблюдаю, как она моется, и беру у нее полотенце, прежде чем она успевает его удержать.

Я бросаю его в корзину для белья рядом с тем местом, где я храню белье.

— Я буду отсутствовать весь день, — говорю я, переходя сразу к делу. Здесь мне нужно провести черту. — Возможно, я буду отсутствовать и завтра.

— Завтра? — В ее глазах появляется нотка разочарования.

Конечно, так и есть, завтра она должна увидеться с отцом, и она справедливо предположила, что я пойду с ней. Я мог бы пойти, но думаю, лучше мне этого не делать, потому что мне нужно установить между нами некоторую дистанцию.

— Да, завтра. Я собираюсь договориться с моими людьми, чтобы они отвезли тебя к твоему отцу утром и продолжили присматривать за тобой, пока меня не будет.

— Я думала, ты поедешь со мной.

— Нет. Мои люди поедут, — отвечаю я коротко и без эмоций. — Я не знаю, как будут выглядеть следующие пару дней, поэтому я собираюсь организовать, чтобы они отвезли тебя и на похороны.

При упоминании о похоронах она бледнеет и выглядит так, будто ее может унести малейший ветерок.

— А, точно. Хорошо.

— Если все будет хорошо, мы сможем закончить это как можно скорее и продолжить жить дальше. — Я знаю, что выгляжу как придурок из-за отсутствия сострадания, но так будет лучше.

— Да, это было бы хорошо. — Ее глаза встречаются с моими, и она изучает мое лицо, словно ищет что-то — ищет меня. Когда она не может найти то, что ищет, она на мгновение сводит руки вместе, а затем снова отпускает.

— Что-то еще произошло? — осторожно спрашивает она.

— Нет. Почему ты спрашиваешь?

— Ты… просто другой.

— Нет, я не другой. Я просто думаю, что важно, чтобы ты не слишком… привязывалась ко мне.

— О… точно. — Ее губы сжимаются, затем размыкаются, а глаза бегают по комнате, разглядывая все, кроме меня. Когда она наконец смотрит на меня, свет, который я видел ранее, исчезает. — Полагаю, тогда ты должен закончить со мной.

Я не отвечаю, но когда она собирается пройти мимо меня, я хватаю ее за руку и тяну назад.

Мне следует отпустить ее, но конфликт, бушующий внутри меня, сводит меня с ума.

Я ловлю ее лицо, и она пытается вырвать мою руку, но я крепче ее хватаю.

— Отпусти меня, Эрик, — требует она.

— Тебе нужно помнить, с кем ты разговариваешь.

— И тебе нужно пойти на хер.

Мой темперамент вспыхивает, и я напоминаю себе, что не могу иметь и то, и другое. Она не должна хотеть меня, но я также не хочу, чтобы она меня ненавидела.

— Отпусти меня, Эрик, ты правда думаешь, что я боюсь того, что ты можешь со мной сделать?

Она не боится. Если и боялась, то больше не боится меня в этом смысле, потому что я тоже облажался и позволил ей увидеть, что я ее хочу.

Я отпускаю ее и смотрю, как она убегает, покидая комнату.

Я укрепляю то, что осталось от моего сердца, и притворяюсь, что не обращался с ней как со шлюхой. Как будто она была вчерашним трахом, а теперь я с ней покончил. Я никогда не покончил с ней, и не думаю, что смогу.

Поэтому я ожесточаю свое сердце и притворяюсь, что не знаю, что все, что ей было нужно, — это чтобы кто-то заботился о ней.

Я ожесточаю свое сердце и притворяюсь, что не знаю, что она нуждается во мне.

Когда дверь захлопывается, все остается со мной, и я задаюсь вопросом, когда я пожертвовал основными элементами человечности, чтобы стать тем бессердечным существом, которым я являюсь сейчас.

Думаю, я действительно был таким задолго до Роберта, но он просто вывел меня на новый уровень злодея.

Но впервые за всю историю я задаюсь вопросом, каково это — вернуться к тому, кем я был раньше.

Глава 23

23

Эрик

Ковчег всегда полон дьяволов.

Дьяволы, подобные мне и моим, которые охотятся, и дьяволы, подобные этим пятерым мужчинам из картеля, стоящим передо мной на коленях с руками, заложенными за голову.

Мы их, блядь, поймали. Это главные ребята, с которыми нам нужно поговорить. Остальные были убиты, когда началась кровавая баня.

Они выстроились перед своим грузовиком, который был заполнен пятьюдесятью молодыми девушками, которые были голыми и связанными цепями. Всех их готовили к отправке черт знает куда и продаже черт знает кому. За ними грузовое судно, на котором собирались переправить девушек. Капитан судна мертв, как и другие мужчины, которые пытались нас потопить, когда мы только прибыли.