Я потираю свою заросшую щеку, мечтая побриться. Честно говоря, я рассказал ей больше, чем кому бы то ни было, просто не сказал ничего, что могло бы привести ко мне. Слава Богу.

Сожаление смягчает его взгляд.

– Она очень расстроилась. Продолжала настаивать, что не выдумала тебя. Что мы, должно быть, не успели вывести кого-то из здания. Мне было неприятно ей врать.

На долю секунды меня охватывает чувство вины… пока я не вспоминаю, как она произнесла имя Джаспера.

Он ее муж, тупица. Что, по-твоему, она должна была сделать?

Поскольку до сих пор я был недостаточно последователен, я рассказываю ему все, что мне удалось узнать о Винсенте и его играх разума, и подробности того, что происходило в том здании.

Затем, с болью в груди, я рассказываю ему о Саре.

Он молчит, когда я рассказываю ему о видео. На его лице шок и сочувствие. Некоторое время мы сидим в тишине.

Скорбим.

Нас прерывает входящий звонок. Он отвечает, откинувшись в кресле.

– Привет, мам… - Да, я сейчас с ним.
– Он прижимает телефон к подбородку.
– Мама говорит, что рада, что с тобой все в порядке, и в следующий раз пришлет тебе немного своих брауни.
– Он молча извиняется, пожимая плечами.

Я тихонько смеюсь. Похоже, он прячет меня не от всех. Если отбросить все шутки про маменькиных сынков, брауни этой женщины действительно самые вкусные, а когда дело доходит до секретов, ей можно доверять. Я это уважаю.

– Подожди.
– Таннер вскакивает на ноги, в его голосе появляется напряжение.
– Она в городе? Где ты это услышала?
– Широко раскрыв глаза, он меряет шагами комнату.
– Я посмотрю, что смогу выяснить, но, если ничего не изменилось, она вряд ли будет этому рада.

Он поднимает глаза, замечает мою поднятую бровь, и в ответ разочарованно качает головой.

– Не волнуйся, мам. Она ненавидит не тебя. Я выясню все, что смогу, и перезвоню позже. Айзек передаст тебе привет и просит двойную порцию брауни. Я тоже тебя люблю.
– Он резко выдыхает и засовывает телефон в карман.
– Чтоб меня.

– С семьей все в порядке? Я отодвигаю яичницу в дальний угол маленького столика. Запах убивает меня.

– Да. Думаю, Шей вернулась в город.

– О, черт. Наконец-то вернулась, чтобы надрать тебе задницу после стольких лет?

– Не смешно. Моя мать была убита горем. Хочет, чтобы я навестил ее.

Не думаю, что все пройдет хорошо.

– Дай мне знать, если я могу чем-то помочь.

– Я бы с радостью, но тебя не существует, помнишь? И чем быстрее ты поправишься, тем быстрее сможешь отправиться на поиски этого ублюдка.

По мере того, как до меня доходил смысл сказанного, я расплываюсь в улыбке. Я сам собирался преследовать Винсента, но не была уверен, что Таннер меня поддержит.

– Честно говоря, я думал, ты скажешь, чтобы я оставил это федералам.

– Но мы оба знаем, что ты этого не сделаешь.
– Он складывает бумаги обратно в портфель, и достает ноутбук, который ставит на край кровати.
– Наверное, мне стоит смириться с этим. Так я смогу тебе помочь. Если ты захочешь заняться этим официально или тебе понадобится финансирование, я смогу нанять тебя в качестве субподрядчика благодаря твоему опыту. Но тогда все станет официально, и возникнут вопросы.

– У меня есть сбережения. Я предпочту сделать это самостоятельно, пока мы не будем вынуждены пересечь этот мост.

– Я так и думал.
– Он кивает в сторону ноутбука.
– Там есть файл, в котором я собрал информацию о бизнесе Винсента и все остальное, что мне удалось найти. Возможно, я смогу достать для тебя немного дополнительных денег. Только не вздумай ничего от меня скрывать, ладно? Одного раза хватило.

– Конечно.

Он смотрит на меня с сомнением.

– Постарайся, чтобы меня не уволили, - добавляет он.
– И, если ты доверяешь девушке, я могу посвятить ее в это.

– Не доверяю.

Но Таннер - как собака, унюхавшая кость. Он чувствует, что она поблизости, и не сдается.

– Она должна приехать в участок, когда выйдет из больницы. Я могу рассказать ей минимум.

– Я сказал «нет».
– Это звучит достаточно грубо, чтобы остановить одну из медсестер, проходящую мимо моей двери.
– Я не доверяю ей, понятно? Пусть думает, что я умер, мне все равно.
– Слепое доверие плохо заканчивается. Я до сих пор не могу поверить, что ослабил бдительность. Я отворачиваюсь от его любопытного взгляда, понимая, что он слишком проницателен. Я не дам ему повода для дальнейших расспросов.
– Так ей и скажи.