Шрифт:
– Какая ирония.
Она выдавливает из себя легкий смешок.
– Да.
– Она отводит взгляд и поджимает губы.
– Твоя мама была для меня опорой. Она - частичка тебя… прекрасная частичка. Она взяла меня под свое крыло, и мы горевали вместе. Я нашла в этом утешение.
– Я рада, - мягко говорю я.
– Я рада, что вы поддерживали друг друга.
– Ты какое-то время поживешь у своей матери, пока не встанешь на ноги?
– Она смотрит на меня широко раскрытыми блестящими глазами.
Я хмурюсь.
– О… ну, я планировала вернуться в свой дом.
Она кивает.
– Верно… верно, конечно. Это хороший план.
Меня пронзает болезненная мысль.
– Мои вещи все еще там? Моя одежда? Личные вещи?
– Я не задумывалась о том, что Джаспер мог их пожертвовать. Продать или выбросить. Он думал, что я умерла, так что я не стала бы на него обижаться. И все же у меня сводит живот при этой мысли.
– Ничего страшного, если так. Я могу начать все сначала.
– Нет, нет, он этого не делал.
– Ее рука крепко сжимает мои пальцы.
– Все хранится на складе. Твоя мама не позволила ему ни от чего избавиться. Но… - Она осекается, прикусывая губу.
– Это было больно для него. Жить в этом доме одному, окруженному воспоминаниями о тебе, твоей магией, проникшей во все комнаты. Это было… слишком. Надеюсь, ты понимаешь.
Мое горло сжимается.
– Я понимаю. Мы все можем начать сначала.
– Я грустно улыбаюсь.
– Вместе.
На ее красивом лице отражается боль. Острая, физическая боль.
– Вместе, - шепчет она в ответ.
Следующий час мы проводим, наверстывая упущенное, начиная все сначала, рассказывая истории и превращая концовки в новые начинания. На мгновение кажется, что все как в старые добрые времена. Смех прорывается наружу. Слезы радости и заливистый смех. Она рассказывает мне о трех щенках, которых она усыновила, - трио Пеппер, Джек и Чиз. Я пролистываю снимки на ее телефоне, и ее искренняя улыбка наполняется жизнью. Это трогает.
Это то, чего мне не хватало.
Это то, чего я жаждала.
И теперь у меня есть второй шанс.
Наконец-то пришло время жить той жизнью, о которой я мечтала на протяжении двух мучительных лет.
ГЛАВА 31
– Господи, сделай так, чтобы это прекратилось.
– Доброе утро, солнце.
– Жалюзи поднимаются до конца, проникая сквозь мои веки, как огонь.
– Твою мать… - Я вытаскиваю из-под головы подушку и бросаю ее в направлении голоса. Девять недель и три дня, проведенные в камере без окон, заставили меня по-новому оценить солнечный свет, но…
– Я тоже рада тебя видеть, Люк. Бодрый, как всегда.
Сестра Ребекка вызывает у меня значительно меньше энтузиазма.
– Солнце только взошло, а я чувствую себя так, будто попал под поезд, - ворчу я.
– Моя бодрость впала в спячку. Навсегда.
– М-м-м… - Она отходит от жалюзи и подходит к кровати, поправляя трубку, подсоединенную к моей руке. Пусть моя новая мучительница носит розовый халат и улыбается, но, клянусь, ей тоже нравится заставлять меня страдать.
– Как мы себя чувствуем сегодня?
– Мы чувствуем себя так, словно оказались заперты в крошечной комнате с навязчивым человеком, который не хочет оставлять нас в покое… - Почему это кажется знакомым?– Неважно. Я собираюсь снова заснуть.
– Я переворачиваюсь на бок - заметьте, я пытаюсь, - но после того, как у меня получается достойная награды пародия на черепаху, завалившуюся на спину, я лежу и ругаюсь.
Моя медсестра стоит надо мной, на ее лице нет сочувствия.
– Когда закончишь пытаться разорвать швы, выпей это. Она кивает на лошадиную дозу таблеток, лежащих рядом с тарелкой яичницы и фруктами на прикроватном подносе.
– И съешь свой завтрак.
После того, как я более шестидесяти дней подряд питался подобными завтраками, доставленными людоедом, я не хочу больше видеть яичницу до самой смерти. Я не делаю из этого секрета.
– Ты садистка, Ребекка.
– А вы - лучик солнца, мистер Таннер.
– Подняв кровать в сидячее положение, она устремляется к выходу, одарив вошедшего многострадальной гримасой. Но она быстро превращается в милую улыбку, когда он приветствует ее, демонстрируя свои ямочки на щеках.
Она даже не догадывается, что причиной ее учащенного сердцебиения является настоящий мистер Таннер.
Я закатываю глаза.
– Твое природное обаяние тошнотворно.
– Наверное, это не лучшая идея - заставлять медсестер ненавидеть тебя.
– Таннер останавливается возле моей кровати с кожаным портфелем в руке.
– Просто говорю.
– Технически, медсестры ненавидят тебя.
– Я ухмыляюсь, демонстрируя зубы.
– А эта– просто чудовище, не дай ей себя обмануть.