Я в бешенстве.

Я в ужасе.

Я… загипнотизирована.

Мир рушится, пока мы смотрим друг на друга, и вся тяжесть происходящего вырывается на поверхность. Мои эмоции находятся в состоянии войны. Он дразнит меня, мучает, и все равно я не могу удержать свой гнев, мои плечи опускаются, а глаза наполняются слезами.

Все возвращается.

Каждый момент. Каждое слово. Каждое осторожное взаимодействие, связавшее нас через стену.

Я сжимаю руки перед собой, когда вхожу в комнату, и нити бус за моей спиной возвращаются на место. Ванильные свечи и землистый аромат одеколона будоражат мои чувства, в то время как его глаза не отрываются от меня.

Пристальный карий взгляд скользит по моему телу, оценивая костюм, прежде чем он снова поднимает глаза и сжимает челюсть. Он медленно моргает, не произнося ни слова.

Ему некомфортно.

Он явно чувствует себя не в своей тарелке.

Что-то подсказывает мне, что он не хочет здесь находиться, и я не знаю почему.

– Айзек.
– Я делаю еще один осторожный шаг вперед, ненавидя то, как дрожит мой голос.
– Тебя ведь так зовут, верно?

Он постукивает ногой по ворсистому ковру, закинув обе руки на спинку дивана. Мускул на его щеке подрагивает, бицепсы натягивают ткань футболки, кожаная куртка лежит рядом.

– Или ты… Ник?
– Спрашивая я, подходя ближе.
– Эндрю? Маркус?
– Я поднимаю палец и наклоняю голову в сторону.
– Лайл?

Его губы подергиваются.

– Я знаю, кто ты. Теперь ты можешь перестать притворяться.
– Я подхожу еще ближе, пока не оказываюсь между его раздвинутых ног, и он напрягается.
– Скажи мне, почему ты прячешься, почему преследуешь меня и в то же время избегаешь? В чем смысл? Зачем ты это делаешь?

Он хмурится.

Эмоция.

Я пользуюсь моментом уязвимости, чтобы наклониться ближе и процедить сквозь зубы:

– Я думала, что убила тебя.

По его лицу пробегает что-то нечитаемое. В его глазах мелькает тень мягкости, что-то отличное от холодного непоколебимого равнодушия, прежде чем он гасит ее и сжимает ноги, заключая меня в клетку.

Я задыхаюсь.

Я подаюсь вперед, упираюсь руками в его плечи, чтобы удержаться.

Наши лица находятся в нескольких сантиметрах друг от друга, тепло его тела согревает меня.

От него исходит аромат чего-то древесного, смешанного с цитрусовыми. Его кожа пахнет березой, а дыхание - лаймом.

Я просто стою между его бедер, волнение нарастает. Я представляла его красивым - грубоватым, крепким и мрачно привлекательным, - но он прекрасен. Телосложение, словно выточенное из камня, заросшая щетиной челюсть, слегка загорелая кожа, рельефные мышцы, заработанные тяжелым трудом. Он излучает сексуальную привлекательность и тайну. Его волосы выглядят мягкими и шелковистыми - вьются на макушке и коротко подстрижены сзади. Любопытство берет верх, и я делаю движение, чтобы провести по ним кончиками пальцев.

Но моя рука останавливается на полпути, когда он хватает меня за запястье.

Я замираю, медленно поворачиваясь, чтобы ощутить прикосновение.

Его рука. Касается меня.

Его хватка причиняет боль - наказывает– и мой пульс учащается, а пальцы сжимаются в кулак.

Я пытаюсь вырвать руку, но он не дает.

– Отпусти меня.

Он не отпускает. Его противоположная рука сжата в кулак у бедра, каждый мускул напряжен до предела. Я знаю, что все это его задевает.

– Поговори со мной, - требую я, освобождаясь и отступая от него. Вены выступают у него на руках, пульсируя и вздуваясь, когда он обхватывает колени обеими руками.
– Скажи что-нибудь… хоть что-нибудь.

Ничего.

Опять тишина.

Я настороженно наблюдаю за ним в полутемной комнате, в наших глазах переплетаются воспоминания и сомнения. Мой бюстгальтер в черно-желтую полоску и прозрачная юбка почти ничего не прикрывают, и я чувствую себя уязвимой и незащищенной - обычно цель именно в этом. Но я уверена, что на мне мог бы быть пуховик, и я все равно чувствовала бы себя голой под его взглядом.

Подняв подбородок, я набираюсь храбрости и, прищурившись, смотрю на него.

– Отлично. Похоже, ты любишь игры. Тогда давай поиграем.
– Мои высокие каблуки утопают в ковре, когда я подхожу к нему и толкаю его на спинку дивана, упираясь обеими ладонями ему в грудь, пока он не падает с резким выдохом.

Я сажусь на него верхом, расположив свои колени по бокам от его бедер.

И начинаю покачиваться.

Он шипит.

– Я отработаю пятьдесят восемь минут танца на коленях, а потом ты уйдешь. Перестанешь преследовать меня. Хватит морочить мне голову.
– Слезы застилают мне глаза. Мой голос ломается, агония прорывается на поверхность.
– Я не могу справиться с этим.