— Я почти каждый день бываю в галерее в центре города.

Много лет назад Эйден поощрял меня стать частью сообщества, и галерея была настолько большим сообществом, насколько я мог вынести. Он должен гордиться тем, что я вообще открыл ее. Я мог бы просто продавать произведения искусства у себя дома.

— Я не об этом. Ты все еще не избавился от своей репутации городского отшельника. Я даже не живу здесь и знаю, что ты заставляешь людей нервничать.

Я не нравился людям Каламити. И они мне не нравились. Лучше было сохранять дистанцию, ради всеобщего блага.

— Ладно, — проворчал я.

— Жаль, что ты больше не женился. — Эйден усмехнулся. — Я не думаю, что у тебя есть жена, которая прячется в студии на заднем дворе.

— Что?

— Я шучу. Черт, Хакс. Ты белый как полотно.

— Я не хочу снова жениться.

Он поднял руку.

— Это была шутка. Я знаю, что Эйприл тебе изменяла. Я просто поддразнивал, потому что, если бы у тебя была милая, серьезная девушка, это имело бы большое значение. Правильно это или нет, но судья предпочтет, чтобы в твоем доме присутствовала женщина, а не шестнадцатилетняя девочка.

— Ну… я так не считаю. — У меня не было ни времени, ни желания заводить серьезные отношения. У меня не было ни времени, ни желания искать жену. От одного этого слова у меня по коже побежали мурашки.

— Опять же, это была шутка. — Эйден отмахнулся. — Мы сделаем все, что в наших силах.

— Это не так уж много, — пробормотал я. — Почему Эйприл просто не отдаст ее мне?

— Я не знаю. — Эйден покачал головой. Он знал об Эйприл достаточно, чтобы понимать, что ее тактика в отношении Саванны была эгоистичной. Все это было не для блага Саванны. — Некоторые люди мстительны.

— Разве я не был достаточно наказан?

Разве тюремного заключения было недостаточно? Разве многих лет вины было недостаточно? Разве недостаточно было упустить жизнь Саванны? Потому что она раздели меня догола. Эйприл отняла у меня все хорошее, что было в моей жизни. Мою свободу. Моего ребенка. Эта женщина разбила мне сердце.

Может, она и не любила меня, но, черт возьми, я любил ее. Я любил ее с тех пор, как мы были детьми. Пока я не понял, что любовь — это не что иное, как путь к ненависти.

— Мне жаль. — Эйден вздохнул. — Хотел бы я знать.

— А что, если я предложу ей денег?

— Нет.

— Я бы заплатил, Эйден. — Я бы отдал Эйприл все до последнего цента из миллионов, которые я отложил в банке, для нашей дочери.

— Ты заплатишь, и она высосет тебя досуха.

— Может, это того стоит.

— И когда Саванна узнает, она будет в отчаянии. — Эйден не ошибался.

Саванна не питала особой любви к Эйприл, но Эйприл все равно была ее матерью. Если бы Саванна узнала, что Эйприл позволила мне купить ее, это разбило бы сердце моей дочери.

— Тогда мы попробуем еще раз, — сказал я. — Мы продолжим пытаться. Мы продолжим бороться. Осталось всего два года до того, как ей исполнится восемнадцать. Я знаю, что, возможно, уже слишком поздно, но…

— Это правильный поступок. — Эйден встал со стула. — Я скоро свяжусь с тобой.

— Спасибо. — Я провел его через гостиную, еще раз пожав ему руку. Закрыв за ним дверь, я уткнулся лбом в ее деревянное лицо.

— Значит, тебе нужна жена.

Я вздрогнул, выпрямился и, резко обернувшись, увидел, что Эверли сидит на лестнице.

С этих ступенек было слышно все, что происходило в гостиной и примыкающей к ней кухне.

У меня внутри все сжалось.

Эверли встала и спустилась по ступенькам. Рубашка, которую она надела, была моей. Рукава были слишком длинными, поэтому она закатала их. Голубая клетчатая рубашка свисала до бедер, но все равно была видна большая часть ног. У нее были чертовски классные ноги.

Жаль, что мое сердце так сильно билось, что я не мог насладиться видом.

— Я думал, ты спишь.

Она покачала головой и направилась на кухню.

— Я хотела выпить кофе, прежде чем приму душ.

Значит, она все слышала.

Я последовал за ней на кухню, наблюдая, как она открывает шкафчики в поисках кофейной кружки. Я был слишком ошеломлен, чтобы помочь ей найти кружку, хотя это заняло у нее всего три попытки. Затем она поставила чашку под кофеварку, вставила капсулу для заваривания и нажала на кнопку, ожидая, пока ее чашка наполнится.

С дымящейся кружкой в руке она повернулась ко мне лицом, облокотившись на стойку почти в том же самом месте, где я был во время разговора с Эйденом.