— Она не охотница за деньгами. — Эверли не нужны были мои деньги, верно? Она сказала, что у нее были свои причины выйти замуж, но могли ли деньги быть одной из них?

Нет. Ни за что. Когда она предложила мне жениться на ней, она даже не знала, что у меня есть деньги. Никто, включая Кэти, не знал, сколько я скопил.

— Послушай. Я ценю, что ты заботишься обо мне. Но в этом нет необходимости. Эв не плохая. Просто… будь милой. Пожалуйста. Она важна для меня.

Глубина этого заявления поразила меня. Эверли была важна для меня, и она делала для меня больше, чем Кэти могла себе представить.

— Хорошо. — Кэти отмахнулась от меня. — Мы будем избегать друг друга.

Не совсем то, на что я надеялся, но уже что-то. На это потребуется время.

— Хорошего вечера.

Кэти кивнула.

— Тебе тоже.

Я выбежал на улицу и обнаружил Эверли в грузовике, поправляющей сиденье и зеркала.

Она искоса взглянула на меня, когда я забирался на пассажирское сиденье.

— Если я разобью твой грузовик, ты разведешься со мной?

— Да.

— Приятно знать, что это все, что нужно, чтобы избавиться от тебя.

Я усмехнулся, когда она дала задний ход.

— Поезжай вперед, затем поверни налево.

— Хорошо. — Она вела машину, обеими руками вцепившись в руль, и следовала моим указаниям.

Мы выехали из города, когда солнце начало опускаться за горизонт. Горы потемнели, и окрасились в пурпурный цвет, в то время как долины засияли золотом в последних лучах солнца. Предгорья все еще были покрыты снегом, но вечнозеленые растения уже сбросили свои белые зимние шубы.

— Здесь красиво, — сказала Эверли, переводя взгляд с дороги на открывающийся вид.

— Конечно.

— Куда мы едем?

— Увидишь. — Я указал на поворот, примыкающий к шоссе. — Поверни налево.

Вскоре мы съехали на гравийную дорогу, горы становились все ближе и ближе по мере того, как она вела машину. Мы ехали мимо плоских пшеничных полей и холмистых пастбищ, пока не достигли границы леса и не скрылись за высокими соснами и мехами.

Вскоре дорога превратилась в две колеи, ведущие через лес.

— Она моя, — сказал я, когда она снизила скорость.

— Твоя?

— Эта земля. — Я ткнул большим пальцем в окно. — Я купил это место около пяти лет назад. Я ничего с ним не делаю, но мне нравится проверять его каждый месяц.

— Здесь прекрасно, — сказала она, когда мы взобрались на небольшой холм и выехали на широкий луг.

— Подожди, когда увидишь, как здесь будет через пару месяцев. — Трава будет зеленой и сочной, а вокруг расцветут полевые цветы: фиолетовые и желтые. Они останутся здесь до осени, пока на деревьях не изменятся цвета.

— Давай, паркуйся.

Она кивнула и остановилась.

— Ты поставишь здесь дом?

— Не знаю. Когда я покупал это место, у меня был такой план, но потом я не смог заставить себя заняться строительством. Наверное, когда я покупал это место, я думал, что Саванна сможет жить со мной. Этого так и не произошло, поэтому и строительство не началось. Я думаю, когда Саванна уедет в колледж, я тоже покину Каламити.

— Тебе здесь не нравится?

— Нет, — признался я. — Когда она уедет, мне здесь делать будет нечего.

— А как же галерея?

Я пожал плечами.

— Кэти может управлять ей. Я могу рисовать где угодно. Или мы закроем ее.

— Ты ведь здесь вырос, верно?

Эверли, вероятно, не поняла, что это был сложный вопрос.

Тот факт, что большинство людей в Каламити знали мою историю, был и проклятием, и благословением. Мне не нужно было говорить о тюрьме. Или о моих родителях.

До сих пор нам везло. Людям могло быть любопытно, но они держались в стороне и не совали нос в наш брак. Но чем больше Эверли настаивала на том, чтобы мы появлялись на публике, тем больше она привыкала к жизни в Каламити. Это был всего лишь вопрос времени, когда она услышит о моей семье.

И я не хотел, чтобы она услышала дерьмовую версию от других людей. Версию, в которой я их предал.

Нет, я хотел, чтобы она узнала правду.

— Родился и вырос. Мои родители до сих пор живут здесь. Мой старший брат тоже. Мои бабушка и дедушка с маминой стороны живут в Биллингсе. Моя бабушка с папиной стороны находится в доме престарелых Каламити.

Эверли задумалась.

— Но ты с ними не видишься?

— Мы вращаемся в разных кругах. Ты знаешь, почему я попал в тюрьму?