— Я слышу тебя, — шепчу я. — Я знаю, что ты здесь. Шаги тихие и мягкие, словно у него босые ступни. Я поворачиваю голову в разные стороны, пытаясь определить направление их движения.

И тут я чувствую исходящий от него жар. Я прижимаюсь к стене, с трудом поднимаясь на ноги, уверенная, что он близко, что он вот-вот прикоснется ко мне.

Но он не прикасается.

Его дыхание горячее и тяжелое, и я ощущаю жар его тела всего в нескольких дюймах от своего. Я снова начинаю дрожать, и мои цепи звенят от напряжения.

— Чего ты хочешь? — Спрашиваю я в темноту.

Ответа нет.

— Кто ты такой? — Снова спрашиваю я.

Его тепло исчезает, и я остаюсь в холоде.

— Эй? — Зову я. — Ты здесь?

Но я не слышу ничего, кроме звука своего дыхания, которое становится быстрым и поверхностным. Я в панике. Теперь, когда я стою с опущенными руками, кровь болезненно приливает к горлу. Правой рукой я сжимаю левое предплечье, растирая его взад-вперед, желая, чтобы боль утихла.

— Ты здесь? — Повторяю я снова, но на этот раз мой голос срывается. — Пожалуйста, — умоляю я. — Пожалуйста, поговори со мной.

Я умоляю своего похитителя, кем бы он ни был. Он не причинил мне вреда, не произнес ни слова, а я уже в панике и умоляю его.

— Просто скажи мне, почему я здесь. Скажи, что ты собираешься со мной делать. — Я не знаю, почему задаю эти вопросы. Осознание происходящего не уменьшает моего ужаса.

Я с трудом сглатываю, боль пронзает моё горло, а слезы сдавливают его, не позволяя издать ни звука. Лишь свист воздуха вырывается наружу.

Надо мной раздается лязг, механический звук, который с жужжанием оживает. Цепи на моих запястьях натягиваются, поднимая мои руки всё выше в воздух.

— Нет! — Кричу я, удивляясь силе своего голоса. Я думала, что он потерян для меня. — Нет, нет, нет! — Я вырываюсь из пут, и по моей руке стекает новая струйка крови. — Пожалуйста, — умоляю я, как будто это может что-то изменить, как будто что-то способно рассеять тьму, окружающую меня.

Цепи поднимаются всё выше и выше, пока я не вытягиваюсь на цыпочках, моё тело протестует против того, чтобы его растягивали во всю длину. Я опускаю голову, из меня вырываются неконтролируемые рыдания, пока я пытаюсь сохранить равновесие на кончиках пальцев ног. Возможно, именно поэтому я не слышу приближающихся шагов. Возможно, именно поэтому вздрагиваю, когда что-то задевает меня.

Он нежно проводит пальцем по моей руке, его кожа мозолистая и шершавая. Мои рыдания стихают, дыхание замирает в груди. Его палец медленно скользит по моей коже, оставляя кровавый след, словно он наслаждается муками, которые, как он знает, причиняют мне его прикосновения. Мучения от неизвестности.

Его прикосновение не обжигает так сильно, когда оно скрыто тканью моего рукава. Он проводит рукой по моей подмышке и вниз по боку, пока не останавливается на поясе моих джинсов. На мгновение его рука замирает, словно что-то её останавливает, или, возможно, это мгновение кажется вечностью. Когда движение возобновляется, его рука скользит вдоль моего пояса, приближаясь к пуговицам джинсов, и я не могу сдержать крик.

Я кричу громко и долго, надеясь, что мои крики разорвут его барабанные перепонки. Он резко убирает палец, и я замолкаю. Но когда он возвращается, чтобы прижечь мне кожу, я снова начинаю кричать. Я кричу изо всех сил, пока не представляю, как лопаются мои голосовые связки, и мир вокруг не погружается в тишину.

Однако меня заставляет замолчать не треск моих связок и ожоги его рук, а нехватка воздуха. Сильные руки прижимают меня к стене, отрывая мои ноги от земли. Что-то давит мне на горло. Его рука? Я не могу сосредоточиться на своих ощущениях, потому что задыхаюсь. Я задыхаюсь, прижавшись к стене.

Я начинаю молотить ногами, и волна триумфа охватывает меня, когда я чувствую, как касаюсь, как мне кажется, голени моего противника. Из него вырывается стон, и давление на горло ослабевает. Я отклоняюсь назад, нащупывая пальцами ног землю.

Но он все еще здесь. Я чувствую на себе его взгляд.

Он позволяет мне несколько мгновений повисеть в воздухе, и я надеюсь, что он сдастся и оставит меня в покое. Даже если для этого придётся провести остаток жизни, подвешенной к потолку с цепями на запястьях, и постоянно искать опору для ног на полу. Это лучше, чем находиться здесь с ним, чувствовать, как его руки скользят по моему телу, и осознавать, что я всего в шаге от того, о чём не хочу даже думать.

Внезапно мои ноги отрываются от земли, и он прижимает меня к стене, обхватив рукой за шею. На этот раз его действия стремительны и грубы. Он распахивает мою рубашку, и пуговицы дождем сыплются на пол. Я почувствовала холод и услышала звук расстегивающегося лифчика. Его рука ослабила хватку, и я, словно маятник, начала раскачиваться, отчаянно цепляясь пальцами ног за пол.

Я снова закричала, но это не имело значения. Его руки ухватились за мои джинсы, стягивая их с бедер. Я попыталась вырваться, и на этот раз мое колено наткнулось на что-то острое, но он не остановился. Он продолжал срывать с меня одежду, пока она не исчезла, оставив меня голой и беспомощной.