Польщённый, Торрес снова заверил её в том доверии, которое он оказывает своей избранной, обращая красноречивый жест своей собеседнице, пытаясь сказать ей, что хоть он ждёт её дочь у себя дома, тёща не должна забывать преданности истинного друга. Супруга Клаудио на лету подхватила намёк и галантно сказала, что в качестве преданной матери она желает для своей дочери счастья, которое только может дать ей свет.

Между двумя этими существами чувственный контракт не оставлял никаких сомнений, даже если все пункты договора были бы видны между строчками и в намёках, вздохах и недомолвках.

Приехав во Фламенго, отец Жильберто распрощался и отправился в обратный путь, признавая, что его мысли полны образом госпожи Ногейры. Избегая её возможного влияния, он противопоставил ей образ её дочери. На этом он вернулся к себе, решив как можно раньше поговорить с Мариной.

Войдя в свою комнату, он разделся и натянул пижаму, обул пару домашних туфель и, задумавшись, сдержанно направился в комнату, где думал застать её чтобы поделиться с ней своими идеями, и особенно рассеять неуместные мысли, которые «донна» Марсия пробудила в ней.

Он осторожно взялся за ручку двери и бесшумно открыл её. Ему пришлось сделать над собой усилие, чтобы не упасть, настолько его поразило увиденное: Жильберто и девушка в избытке страсти сжимали друг друга. Повернувшись спиной к двери, его сын не замечал его присутствия. А Марина пересеклась с ним взглядом, увидела, как его лицо судорожно исказилось, приобретя зеленоватый отлив, и упала без чувств.

Сцена была короткой.

Немезио удалился, как побитая собака, его охватило ужасное удушье. Он с трудом дошёл до своей комнаты и бросился в постель, чувствуя, как его пожирает страдание.

Противоречивые раздумья пронзали его разум. Как распутать эту мучительную тайну? Злоупотребил ли Жильберто слабостью девушки, или у них было всё на равных? Он попытался встать, но его грудь пронзила острая боль, словно кто-то бросил камень ему прямо в сердце. Он покрылся холодным потом, он задыхался.

Прошло четверть часа, когда Жильберто, не ведая о вулкане слёз, который его отец тщетно пытался скрыть, пришёл сказать ему, что состояние Марины ухудшилось после непродолжительной потери сознания. Она пришла в себя после обморока откровенно одержимой: она кричала, плакала, кусалась, поранила себя…

Немезио устремил на него свои обиженные глаза и попросил принять необходимые меры. Пусть он вызовет врача, позвонит во Фламенго и настоит на том, чтобы её мать приехала. И не без усилий он объяснил, что он сам также вернулся с улицы в непонятном угнетённом состоянии…

Придя помочь Марине, я признал, что у неё установилась одержимость. Вампиры Морейры, при помощи таких же своих друзей, окончательно завладели легкомысленной девушкой. Экспериментальный шок сокрушил остатки её сопротивления. Марина оказалась во власти развоплощённых злодеев…

Несколькими мгновениями позже «донна» Марсия лично явилась к дочери, которая не узнавала её, было словно обезумевшая.

Врач настоял на немедленной госпитализации, а Немезио заявил, что берёт на себя все расходы, заявил с бесстрастием человека, исполняющего свой долг. Чтобы облегчить его совесть, «донна» Марсия переговорила с Клаудио по телефону, смягчив как могла неприятную новость. Она сказала ему, что их дочь изнурила себя чрезмерной работой, что она — жертва большой умственной усталости, и что врач прописал ей краткий лечебный отдых в одной из клиник. Признавая материнскую ответственность, она не будет чинить никаких препятствий. Однако она не может действовать, не посоветовавшись с ним, она ждёт его мнения.

Ногейра согласился, и «донна» Марсия поспешила доверить Марину знаменитой психиатрической лечебнице, куда девушка вошла, вызывая сочувствие и внимание.

Два дня спустя, по возвращении в прекрасный дом, я обнаружил Жильберто расстроенным и несчастным, но более чем раньше преданным девушке. Что касается Немезио, он размышлял о своей старой концепции любви, которая согласно его мнению, походила на стоптанный домашний туфель, и через сорок часов после случившегося он уже обменивался доверительными мыслями с госпожой Ногейрой по поводу новых фактов, и оба они, в единении и близости душ, уже нашли предлог, чтобы простить то, что они называли «безумием молодости», утешая друг друга.

7

Ровно две недели спустя после несчастного случая в Копакабане, Марита пробудилась, подготовленная к развоплощению.

Морейра вызывал жалость. Эти несколько дней ухода в себя и боли изменили его внутреннюю жизнь. Видя, что малышка уже на пороге последних моментов своей органической жизни, он в потрясении плакал.

Марита постепенно освобождалась от всех связей с телесным миров. Даже теплота этого великодушного друга, поддерживавшего её, словно дававшего её дополнительное лёгкое, уже не интересовала её…