Наконец, осмотревшись, я с приятным удивлением и удовлетворением остановилась – вся работа выполнена! Углубившись в кибер, перепроверила данные, чтобы ничего не пропустить. И направилась на выход из продовольственного склада, одновременно вытирая грязную полосу со скулы и уха. Это я нечаянно вляпалась в смазку, пока искала идентификационный номер под днищем пищевого автомата.

– Как работа? Идет? – заставил меня вздрогнуть голос старпома.

Опять я ворона! Так закрутилась-увлеклась, что не заметила рядом с дверью офицера, который, опершись плечом о переборку, наверняка какое-то время наблюдал за моей инвентаризационной деятельностью. Моментально проверив форму, вытянулась перед ним и отрапортовала:

– Так точно, хамтар Градан. Наличие материальных ценностей на хранении согласно учетным данным. – Мне было стыдно из-за своей невнимательности, я мысленно ругала себя, что опять прокололась перед аяшем, задумавшись о… – Только одна позиция вызывает сомнения.

– Какая? – удивился старпом, видимо, был абсолютно уверен, что у него на корабле «как часики».

Опа, прилетели, я уже начала мыслить вслух, но раз сказал «А», говори и «Б». Пришлось докладывать:

– Насколько я знаю, аяшам необходимо минимум три раза в неделю включать в рацион лодаш.

– Верно, он у нас имеется в полном объеме, – согласился Градан, я отметила его заинтригованный тон.

Лодаш – это фрукт, внешне похожий на персик, он содержит слишком важную для здоровья аяшей аминокислоту. Как витамин Д для землян. При его дефиците мы становимся обессиленными, депрессивными рохлями. Только для аяшей лодаш имеет еще большее значение.

– Да, целый отсек, но остаточный срок годности на маркировке – две недели. А если длительный вылет? А если змераны блокируют поставки на «Рушаз»? – я выдала самый неблагоприятный прогноз.

– Достаточно, я понял. Хвалю за внимательность и тщательно проведенную работу, арана Лель, – едва заметно усмехнувшись, порадовал Градан. – Это ошибка службы снабжения станции. Там один новичок без проверки принял с «Дразы» партию лодаша с истекающим сроком годности. В итоге нас уговорили забрать и «утилизировать» всю партию, новую доставят через неделю.

Зная по работе в Фортуне, что невозможно стопроцентно гарантировать любую поставку, особенно с учетом логистических рисков, космических опасностей, я не стала спорить с начальником. Не положено. Но мои сомнения Градан ощутил – смерил любопытно-заинтригованным взглядом и жестом указал следовать за ним… В грузовой отсек, где остался Дариан.

И ладно бы напарник изображал деятельность, ну или хотя бы спрятался. Так нет, он по-прежнему сидел на подножке огромного боевого робота и смотрел какую-то трансляцию по киберу. Блики цветных картинок метались по лицу Дариана, слишком увлеченного зрелищем, надо думать, захватывающим. Отключившись от реальности, он настолько погрузился в виртуал, что едва не подпрыгивал, шипел от злости или восторга. И не обратил на нас внимания, не заметил.

Градан, встав в шаге от него, за плечом, с мрачным ожиданием сложил руки на груди. Пытаясь привлечь внимание горе-напарника, я, словно невзначай, кашлянула, но тщетно. Старпому надоело ждать, как и наблюдать за ленивым, обнаглевшим, нерадивым стажером, он так гаркнул «Встать!», что даже я подпрыгнула. Дариан, соскользнув со ступеньки, рухнул на пол, заполошно огляделся и, наконец увидев злого старпома, вскочил, вытянулся стрункой и выпучил на него глаза. Впрочем, я, наверное, выглядела такой же насмерть перепуганной, еще и переживала: из-за этого ленивого придурка нас отсюда погонят обоих взашей…

– Курсант Дариан, за невыполнение приказа вам назначается строгий выговор в личное дело. За невнимание к офицеру, неуставной вид и поведение во время службы – три наряда вне очереди, – ледяным тоном постановил Градан, напоминавший разъяренную кобру, нависшую над невольно сжавшимся Дарианом.

И только я выдохнула, что аяши нас не выпрут с позором, Градан добавил:

– И шесть суток караульной службы с восьми до двадцати.

Сурово. Третьи сутки стажировки, а Дариан умудрился после блестящего старта растерять больше половины шансов на успех. Залетел по глупости и лени.

Старпом перевел взгляд на меня – признаться, самой себе напоминавшей пучеглазую немую рыбу, которая в ужасе готовилась шкворчать на раскаленной сковороде, – но лишь поджал губы и с хмурой миной направился к выходу, бросив нам:

– Немедленно в рубку. Оба.

– Есть, – хрипло ответили мы и суетливо рванули за хамтаром.

Вот тебе и первый, надеюсь, единственный урок, что с аяшами не проскочишь. Здесь наказывают так, что за всю жизнь не рассчитаешься.

Я меньше недели на «Рушазе», а ощущение – словно год отбыла. С каждым днем становилось сложнее. Во-первых, стоило местным узнать о моей и Новак ничейности, началось натуральное паломничество желающих облагодетельствовать двух «одиноких бедняжек». За какие-то шесть дней я превратилась в напряженную, перетянутую струну, готовую в любой момент сорваться с места и дать стрекача.

Во-вторых, за пять дней стажировки на корабле аяшей, даже несмотря на отсутствие Дариана в рубке, – напарник пока изображал унылый памятник, карауля пандус «Валтрая», – меня ни разу не допустили к пилотированию. И пусть было три недолгих патрульных вылета в ближайшие квадраты, но тенденция наметилась удручающая. Мои шансы получить предложение о службе по контракту на Аяше и так были не ахти, теперь они стремились к нулю.