Валентина покачала головой.

— Тогда я уволилась. Я поняла, что не смогу находиться рядом с ним, если он женится на другой. Мысль о том, что он может влюбиться в Наталью, разрывала меня на части. Я знала, что видеть их вместе будет для меня невыносимо.

Бабушкины глаза расширились.

— Ты уволилась? Почему я ничего об этом не слышала?

— Я не сообщил тебе об этом, потому что не собирался ее отпускать.

И тут бабушка улыбнулась. Совсем на мгновение, но это была настоящая улыбка.

— Значит, мне остается поверить, что вы внезапно влюбились и поспешили пожениться?

— Валентина была рядом со мной восемь лет, бабушка. Почему я должен был ждать еще хоть секунду, когда промедление могло стоить мне ее присутствия рядом? После объявления о помолвке был только один способ доказать ей свою преданность.

— Брак, — кивнула бабушка. Она замолчала, ее взгляд метался между нами. Она погрозила нам пальцем и покачала головой.

— Я ни на секунду вам не верю, но тот факт, что вы действительно поженились, отрицать нельзя.

Она подалась вперед и тяжело вздохнула, на мгновение закрыв глаза.

— Я замораживаю все семейные активы, Лука, — сказала она. — Ты не только женился за моей спиной, но и поставил под удар наши отношения с семьей Ивановых, которые могли бы стать для нас мощным союзником. Разорвать помолвку будет непросто.

Валентина с тревогой посмотрела на меня, но я лишь усмехнулся. Я не пользовался семейными деньгами уже много лет. Я зарабатывал достаточно сам, и бабушка отлично это знала.

— Хорошо.

— Если, — продолжила бабушка, — если через три года вы все еще будете женаты, я верну тебе наследство. — Она подняла палец, в ее глазах сверкнула досада. — И только потому, что это Валентина. Если бы ты привел домой кого-то другого, на этом бы все и закончилось.

Я кивнул и с облегчением выдохнул. Я пошел на риск, но знал, что ее привязанность к Валентине сыграет мне на руку.

— Однако это соглашение имеет свои условия.

Я нежно провел большим пальцем по руке жены. Я знал, что она будет нервничать, но не ожидал, что до такой степени. Я видел, как она проводила переговоры с мировыми лидерами и миллиардерами, не моргнув и глазом, а сейчас она съеживалась под взглядом моей бабушки. Это одновременно удивляло и вызывало умиление.

— Вы должны действительно жить как семья, а значит, вы будете делить один дом и одну постель. Никаких отдельных спален или раздельных жизней. И вы не можете проводить врозь больше трех ночей подряд в течение следующих трех лет.

Я сделал вид, что шокирован, хотя на самом деле Арес заранее предупредил меня о правилах.

— Вы также обязаны быть верными друг другу, Лука и Валентина. Если я хоть на секунду заподозрю, что кто-то из вас изменяет или что вы задумали обмануть меня, ты лишишься наследства, Лука. А ты, Валентина, будешь уволена в тот же миг, и я позабочусь о том, чтобы тебя внесли в черный список. Ты больше не сможешь работать ни в одной из отраслей, в которых мы имеем влияние.

Валентина резко подняла голову, в ее глазах мелькнул страх. Я поднес ее руку к губам и поцеловал ее, стараясь ее успокоить. Ни я, ни она не стали бы изменять. За это я мог не волноваться.

— Пока прошу держать ваш брак в тайне, — сказала бабушка, снова закрыв глаза. — Ивановым не нужно узнавать об этом таким образом. Все должно быть решено деликатно.

Она прищурилась.

— И если помолвка будет разорвана, а я потом узнаю, что это все было обманом, вы оба за это заплатите.

— Понял, — ответил я, ничуть не обеспокоенный. У нас с Валентиной контракт минимум на три года, так что ничто из ее страхов не сбудется. Я получу свое наследство, а Валентина — все деньги, которые ей понадобятся.

Я бросил взгляд на жену, замечая в ее глазах вину, которую она изо всех сил пыталась скрыть. Три года. Нам нужно продержаться вместе всего три года, не разоблачив наш обман.

Глава 33

Лука

Я уставился на телефон, не зная, как поступить. К этому моменту Наталья уже должна была узнать, что Виндзоры разрывают помолвку и отказываются от слияния, но, по-хорошему, я сам должен был сообщить ей об этом. Я не питаю к ней теплых чувств, но элементарная вежливость этого требует.

С другой стороны, никто не спросил моего мнения, когда эту помолвку устроили, так почему именно мне ее разрывать? Если быть до конца честным с собой, я избегаю ее звонков из-за того взгляда, который появляется у Валентины, когда всплывает имя Натальи. Я и так слишком сильно ее ранил, а моя жена заслуживает лучшего. Мы вроде как помирились после разговора с моей семьей, и Валентина действительно стала чаще носить обручальное кольцо, но между нами по-прежнему оставалось больше расстояния, чем мне хотелось бы. Забавно… Она уже моя жена, а я все равно скучаю по ней. Единственные моменты, когда она опускает свою броню, — это когда я прижимаю ее к себе. Но мне нужно больше. Я хочу ее улыбку, ее смех. Я хочу ее всю.