Он приближается еще ближе, его нос скользит по моему, прежде чем его губы снова накрывают мои. Он целует меня мягко, неторопливо, и когда отстраняется, его губы задерживаются на моих чуть дольше, чем следовало бы.

Лука опускает лоб ко мне, его дыхание неровное.

— Как ты так хорошо играешь? — шепчу я. — Это… все… Твоя доброта, твои прикосновения… Это просто то, как ты думаешь, что должен относиться к жене? Или ты обманываешь и меня тоже?

Он целует меня в щеку, едва касаясь губами кожи, затем подносит их к самому моему уху.

— Ты скажи мне, Валентина… Реально ли это?

Глава 32

Лука

— Объяснись, — голос бабушки звучал холодно, руки крепко сцеплены на коленях. Она выглядела как настоящая хозяйка дома — до кончиков пальцев, до напряженной складки на лбу.

Я обнял жену за плечи, стараясь хоть как-то ее успокоить. Мы сидели в гостиной бабушки, и ни один из нас не знал, чего ожидать от этого допроса. Обычно Валентина умела держать себя в руках, но не сегодня. Я недооценил, насколько важна ей моя бабушка.

— Что я могу сказать? — пробормотал я, крепче прижимая жену к себе. — Я влюбился. И мне показалось правильным следовать за сердцем. Я боялся, что буду жалеть об этом всю жизнь, если отпущу Валентину, когда ясно как день, что с другой женщиной я просто не смогу состариться.

Бабушка переводила взгляд с меня на Валентину, ее глаза сузились от подозрений.

— Ты сказал, что женился? — ее голос был тихим. Я думал, что знаю бабушку как облупленную, но сейчас я не мог прочесть ни одной эмоции на ее лице.

Я достал документы из внутреннего кармана пиджака и протянул ей.

— Это копия нашего свидетельства о браке. Но ты можешь позвонить мэру Кингстону и узнать у него лично, что он действительно нас расписал.

Она вглядывалется в бумаги с недоверием, а потом снова смотрит на нас. Когда до нее дошло, что это не розыгрыш, ее лицо перекосилось от гнева.

— О чем вы только думали? — воскликнула она в отчаянии. — А ты, Валентина? Как ты могла провернуть такое за моей спиной, даже не поговорив со мной?

Она швырнула бумаги на кофейный столик и отвернулась, явно разочарованная. Почти незаметно, но Валентина начала дрожать, ее руки сжались, взгляд упал на пол. Я притянул ее ближе и впился взглядом в бабушку.

— Мы не думали, — признался я. — Мы влюблены, бабушка. Разве можно нас за этом винить? Мы с Валентиной шли к этому годами, и ты лучше всех это знаешь.

Она покачала головой, ее глаза метали молнии.

— Я должна поверить, что ты вдруг влюбился в Валентину после того, как годами издевался над ней? Ты был вынужден обручиться с Натальей Ивановой, и внезапно понял, что любишь женщину, которую терпеть не мог все эти годы?

Валентина вздрогнула, а я стиснул зубы, подавленный чувством вины. Она права. Я действительно долгое время ненавидел Валентину, и бабушка ясно дала понять, что думает, будто я использую ее. И она не так уж ошибалась.

— Я ни на секунду не поверю, что вы двое действительно любите друг друга. Валентина, — ее голос стал жестким, — скажи честно. Он тебе угрожает?

Валентина покачала головой и с раскаянием подняла взгляд:

— Прости, бабушка Анна, — ее голос дрожал. — Это правда. Я… мы любим друг друга. Я понимаю, что решение пожениться было поспешным, но Лука прав. Мы шли к этому годами.

Бабушка скрестила руки на груди и подняла брови:

— Ну и что же вдруг заставило вас понять, что вы влюблены, после того, как столько лет вы едва переносили друг друга?

Валентина залилась краской и опустила глаза.

— Это случилось на свадьбе Ареса и Рейвен, — пробормотала она. — Лука… он… ну, случилось кое-что, и мы поняли, что… я имею в виду…

— Я поцеловал ее, — перебил я. — Я поцеловал ее в тот день, и после этого все изменилось.

Бабушка нахмурилась, в ее глазах мелькнула догадка.

— Это было несколько месяцев назад. Я прекрасно помню, что после того дня вы почти не разговаривали друг с другом. Более того, Валентина вообще перестала приходить к нам на ужины.

Валентина уставилась в свои руки, а я сжал ее ладонь в своей.

— Мы оба не знали, как справиться с переменами в наших отношениях, но потом ты объявила о моей помолвке с Натальей.

Бабушка нахмурилась и взглянула на Валентину.

— Это тогда ты поняла, что любишь Луку? — теперь в ее голосе звучало больше мягкости.