Он улыбается и тянется ко мне, аккуратно заправляя выбившуюся прядь волос за ухо.

— Тогда позволь мне загладить свою вину, Валентина. Все это… — он делает жест, обводя себя рукой, — предназначено для моей жены. Для тебя. Так что пользуйся этим, сколько душе угодно. Пока я тебе нужен, я — твой. Я буду обращаться с тобой, как с самым дорогим мне человеком, но есть одно исключение.

Я моргаю, не понимая.

— Какое исключение?

Он ухмыляется, а в глазах появляется темное, хищное выражение.

— Я не могу быть добрым с тобой, когда я тебя трахаю, детка.

Мое сердце колотится в груди, я отвожу взгляд, чувствуя, как пылают щеки.

— Кто сказал, что я вообще когда-нибудь с тобой пересплю? — бросаю я, стараясь, чтобы голос не дрожал. Мы стали более раскованно чувствовать себя рядом друг с другом, но каждый раз, когда дома становилось слишком жарко, я отступала, прикрываясь работой. Это всего лишь секс, но я не уверена, что готова к этому. Я и так увязла куда глубже, чем когда-либо хотела. Я боюсь, что если отдам ему свое тело, он поглотит меня целиком.

Лука усмехается и смотрит в окно.

— Забавно, что ты думаешь, будто сможешь сопротивляться мне еще долго. До конца этого вечера ты будешь умолять меня о моем члене, жена, — в его глазах вспыхивает огонь, когда он переводит взгляд на меня. — Закрывая глаза, я слышу, как ты стонешь мое имя, Валентина. Доводить тебя до оргазма — настоящее наслаждение, но этого недостаточно. Мне нужно почувствовать, как твоя киска обхватывает мой член.

Щеки вспыхивают жаром, и он довольно ухмыляется.

— Я никогда не буду тебя ни о чем умолять, — огрызаюсь я, стараясь сохранить остатки достоинства.

Лука хмыкает и тянется ко мне, его палец нежно скользит от переносицы к контуру губ, неспешно обводя их.

— Будешь, — шепчет он, задержавшись на моих губах. — Сначала ты будешь умолять меня снова довести тебя до оргазма, а потом — чтобы я тебя хорошенько трахнул.

Я открываю рот, чтобы возмутиться, но он прижимает палец к моим губам и отрицательно качает головой.

— А пока нам лучше пойти. Кажется, нас уже заметили.

Лука убирает руку, и я смотрю на дом. У входной двери стоит моя мать, ее силуэт освещен фонарями на крыльце. Она явно пытается разглядеть нас в темной машине, опираясь на трость. Надеюсь, она ничего не видела. Кто знает, какое представление мы только что устроили?

Лука выходит из машины и обходит ее, чтобы открыть мне дверь. Я вздрагиваю от неожиданности. Не уверена, что когда-нибудь смогу привыкнуть к такой версии Луки. Я думала, что знаю его лучше всех, но постепенно понимаю, что есть сторона, о существовании которой я даже не догадывалась. Он протягивает мне руку, и я неохотно принимаю ее. Я боюсь, что мы как-нибудь проколемся, и мама нас раскусит. В последний раз, когда я упоминала Луку, я сказала им, что уволилась.

Он переплетает наши пальцы, ведя меня к входной двери. Мама хмурится, ее взгляд задерживается на наших соединенных руках, и губы сжимаются в тонкую линию.

— Мам, — говорю я, чувствуя дрожь в голосе. — В прошлый раз все было так сумбурно, с этими медиками и полицией, что я не успела тебя с ним познакомить. — Она внимательно смотрит на меня, ее взгляд только сильнее подогревает мою нервозность. — Это Лука Виндзор, мой… парень.

Глаза матери расширяются, когда она осознает, кто перед ней. Я упоминала Луку много лет, но она никогда его не встречала.

— Лука? — переспрашивает она. — Твой босс? — Она смотрит на него, и на мгновение мне кажется, что в ее глазах мелькнуло узнавание, но затем она сжимает зубы, подавляя это чувство злостью. Интересно, видела ли она его по телевизору или в тех журналах со сплетнями, которые она так любит? Надеюсь, не в последних, потому что пресса только и делает, что роется в новостях о Наталье и о нем, к моему большому разочарованию.

Лука отпускает мою руку и протягивает свою матери.

— Рад наконец познакомиться с вами, — произносит он, одаривая ее обаятельной улыбкой. — Валентина много о вас рассказывала. Прошу прощения, что в прошлый раз не представился как следует. Ситуация была непростой для всех нас, и моя главная забота была в том, чтобы с Валентиной все было в порядке и чтобы команда, которую я нанял для поиска и заботы о вашей матери, имела все необходимое.

Лед в ее глазах начинает понемногу таять, но она все так же смотрит на него с настороженностью. Этот взгляд я видела на ее лице лишь однажды — когда она говорила об отце.

— Проходите, — нехотя приглашает она. Наверное, мне следовало предупредить ее, что я приду с Лукой. Я думала, что так будет проще, но, возможно, нужно было продумать все тщательнее.

— Медики, — произносит мама. — Это ты их отправил?

Лука кивает, кладя руку мне на поясницу так, будто это самое естественное движение в мире. Годы мы держались на расстоянии, сохраняя дистанцию, а теперь он без усилий вживается в свою новую роль. Всегда ли он был таким хорошим актером? Я ловлю себя на мысли, что это пугает. Я больше не уверена, где заканчивается игра и начинается реальность.